Дина отправилась на кухню, где женщинам частенько доводилось проводить время вместе еще до того, как они основали компанию. Собственно говоря, идея создать собственный бизнес и появилась в один из тихих вечеров, когда они пили чай за светлым дубовым столом в просторной кухне Дины. С тех пор несколько комнат большого старинного особняка превратились в офисы, а Гейб до сих пор не заметил этого. Принцип разделения труда был в их деятельности определяющим. Кэтрин вела все дела с клиентами, Дина занималась финансовыми вопросами и документацией. И сейчас она выглядела как никогда собранной и деловой.

— Ты уходишь от ответа, Кэтрин. Это не похоже на тебя. Что пошло не так? Хотя постой, кажется, я догадалась. — На лице женщины появилась улыбка, поразительно напоминавшая усмешку Гейба. Когда они с Диной только начинали работать вместе, эта улыбка причиняла Кэтрин невыносимую боль. Даже сейчас она вызывала у нее трепет, который невозможно было игнорировать. — Он решил опробовать на тебе один из фирменных приемов Пиретти, так?

Кэтрин повернулась спиной к своей компаньонке.

— Даже парочку, — призналась она и включила кофемолку, радуясь тому, что при таком шуме разговаривать практически невозможно.

Как только машина перестала жужжать, Дина продолжила:

— Он весь в отца. Никогда не могла устоять перед ним. — В ее глазах мелькнула грусть, а в уголках рта появились морщинки. Правда, это совершенно не портило ее красоту, которую в известной степени унаследовал Габриэль. — Даже странно, что я так сильно по нему скучаю — после всех этих лет…

Кэтрин отошла от кофемолки и крепко обняла Дину.

— Судя по вашим с Гейбом воспоминаниям, он был удивительным человеком. Жаль, что я не знала его.

— Ты бы ему понравилась. — Дина отстранилась и через силу улыбнулась. — Все, хватит уверток. Рассказывай. Что случилось? Почему Габриэль отказался помочь?

— Он не отказывался, — вздохнула Кэтрин. — Он назначил такую цену за свою помощь, которую я не хочу платить.

— А. — На лице Дины отразилось понимание. — Он хочет, чтобы вы снова были вместе, да?

— Как ты?.. — Глаза Кэтрин сузились. — Ты уже поговорила с ним?

— Я не говорила о тебе с Габриэлем несколько месяцев. И кстати, не видела его три дня, — возразила Дина. Она подошла к кофеварке и нажала на кнопку запуска. — Я женщина, и я хорошо знаю своего сына. Он по-прежнему влюблен в тебя.

«О нет, не влюблен», — чуть не сказала Кэтрин. Это всего лишь страсть. Гейб никогда не любил ее по-настоящему. Но вряд ли стоит объяснять это Дине.

— Он заявил, что поможет только в том случае, если я перееду к нему.

— И разумеется, ты отказалась.

— Разумеется.

— Потому что ты больше ничего к нему не испытываешь.

Кэтрин не осмелилась ни возразить, ни согласиться с этим замечанием. Вместо этого она озабоченно посмотрела на мать Гейба:

— Я знаю, Дина, ты всегда надеялась, что рано или поздно мы сумеем притереться друг к другу, найти точки соприкосновения, но ничего не вышло тогда, не получится и теперь. Ты это понимаешь, не так ли?

Теперь уже Дина забеспокоилась:

— Два года назад у вас что-то пошло не так. Ты выглядела совсем отчаявшейся, когда вы расстались, и я не осмеливалась задавать вопросы по этому поводу. Но я всегда считала, что вы с Габриэлем сумеете преодолеть все разногласия. Вы казались такой прекрасной парой. Выглядели такими влюбленными! — Она махнула рукой. — Впрочем, это не важно. Ты поступила правильно, уйдя от него. А Габриэль был недопустимо груб, назначая такую плату за свою помощь.