Их «устаревшие», как принято было считать, легкие танки сегодня всерьез попили крови его батальона. Башенные 4,5-см орудия с легкостью прошивали даже лобовую броню Pz-I и II, так что уверенно справиться с ними могли только панцеры третьей и четвертой серии. Разумеется, большую часть большевиков сожгли, но и цену за это пришлось заплатить… ну, не неприемлемую, конечно, но более чем серьезную. Остальные, как ни печально признавать, безнаказанно ушли. Отступили на последних каплях дефицитного – спасибо нашим безраздельно господствующим в небе асам, оставившим противника практически без тылов! – горючего и огрызаясь последними же снарядами. Завтра большую часть их бронемашин наверняка найдут брошенными с сухими баками на обочинах дорог, на радость трофейным командам, но ему, майору Отто Нойманну, от этого не легче. За потери-то ему отчитываться, не русским…

– Разрешите, господин майор? – В палатку заглянул гауптман Леман, начальник ремонтной службы. Нойманн разрешающе махнул рукой, отворачиваясь. Главного батальонного ремонтника он откровенно недолюбливал. Нет, с профессиональной точки зрения тот нареканий не вызывал: отличный специалист, чего уж там. Если нужно, ночь спать не будет, но к утру все ремонтопригодные машины снова окажутся в строю. Да и знал он его давненько, еще с Французской кампании. Вот только Нойманну категорически не нравилась поистине патологическая страсть гауптмана к женскому полу. За каждой юбкой шляется! И ладно был бы просто неисправимым бабником – что в этом, скажем прямо, столь уж необычного? У него таких три четверти батальона, особенно в этих диких краях, где можно особенно не стесняться – кому они, эти азиатские дикарки, нужны? Одно слово – унтерменши, никакого сравнения с истинно европейскими дамами.

Но Леман любил… ну, скажем так, жестокость. То ли до секса, то ли во время или после – в подробности майор не вдавался, только этого еще не хватало, – но пару раз ему уже приходилось закрывать глаза на истерзанные Гансом в порыве страсти трупы. Мало того, этот проклятый идиот еще и фотографировал результаты своих, гм, развлечений! О том, для чего он это делает, Нойманн даже не задумывался: откровенно противно. ПОКА на подобное смотрели сквозь пальцы, но всем глаза не закроешь, поди знай, как будет дальше. Не хватало только попасть в дурнопахнущую историю из-за придурка, которому, чтобы нормально перепихнуться, нужно обязательно истязать жертву! Не стоит у него без этого, что ли?..

– Слушаю? Надеюсь, к утру все поврежденные машины вернутся в строй?

– Jawohl, herr major! – вытягиваясь, сверкнул улыбкой ремонтник. – Мы даже подобрали четыре практически целехоньких русских танка и пару грузовых автомобилей. Эти болваны бросили их, даже не попытавшись уничтожить (о том, что вражеским танкистам просто нечем было это сделать, поскольку в танках не осталось ни одного снаряда и ни литра бензина, он предпочел умолчать). И захватили пленного. Собственно, об этом я и хотел поговорить.

– Про трофейные танки? – удивленно приподнял бровь майор. – Что в них может быть такого необычного? Какая-то новая модель?