— Сейчас кажется стошнит меня.
— Ты еще и не видел этой вещи. — На секунду она заколебалась, представляя себе, как он будет огорчен, затем все-таки решилась признаться. — Кэм, кто-то украл одну из моих скульптур. Ту, из ночного кошмара.
Он не шелохнулся, но она почувствовала, как он весь напрягся. — Когда?
— Должно быть вчера ночью. Наверное, подростки…
— Чушь.
— Ладно, я не знаю, что и думать. Единственное, что я знаю, так это то, что она пропала.
— Они взломали дверь?
— Нет. — Она выставила вперед подбородок. — Можешь орать, если хочешь. Я забыла запереть гараж.
— Черт побери, Клер, раз я не могу положиться на то, что ты будешь запирать дверь, мне придется поместить тебя в камеру.
— Ну хорошо, я буду запирать эту чертову дверь. — Гораздо легче было сердиться на него, чем размышлять о пропаже скульптуры. О том, что совсем рядом находится тот, кто украл её. — Я установлю сигнализацию, если от этого зависит твое счастье.
— Переезжай ко мне. — Он нежно дотронулся до её щеки. — Мое счастье зависит от этого.
Она почувствовала, как что-то словно толкнуло её изнутри и отвернулась. — Я не нуждаюсь в подобных мерах безопасности.
— Я говорю совсем о другом, Худышка.
— Я знаю. — Она с трудом выдохнула. — Рафферти, прояви себя здесь как полицейский. Найди мою статую. — Секунду спустя она заставила себя взглянуть на него. — Не торопи меня, пожалуйста. И не злись.
— Я не злюсь. Я беспокоюсь.
— Все будет в порядке. — Уютно устроившись около него, она действительно так думала. — Давай немного отвлечемся и посмотрим, как я глупо выгляжу перед всей этой публикой. О, Боже, начинается. Кэм, почему бы нам…
Он закрыл ей рот рукой.
— Звезда из мира искусства в нашем округе, — объявила дикторша. — Клер Кимболл, знаменитая скульпторша…
— Фу. Скульпторша! — У неё вырвался негодующий возглас, хотя Кэм и зажимал ей рот.
— Замолчи.
— ……сегодня в доме мэра Эммитсборо. Мисс Кимболл, уроженка Эммитсборо, добившаяся известности в Нью-Йорке.
— Всякое искусство есть выражение чувств. — Когда лицо Клер заполнило экран, она переместила ладонь Кэма к своим глазам. — Искусство скульптора очень часто носит более личный характер, так как здесь художник непосредственно связан со своим произведением через материал, который он обрабатывает своими собственными руками.
— Ты потрясающе выглядишь.
— Я говорю как настоящая зануда.
— Нет, ты и говоришь потрясающе. Я просто поражен. А это я?
Она взглянула на экран сквозь его пальцы и увидела деревянную скульптуру. — Да.
— Не так плохо, — сказал он довольным тоном.
— Это великолепно. — Она раздвинула его пальцы, чтобы лучше видеть.
— Скульптура, — продолжал объяснять её телевизионный двойник, — часто представляет собой осязаемое воплощение чувств, воспоминаний, надежд, разочарований и сновидений художника. Таким способом художник с помощью модели или своего воображения как бы освобождает реальность, расширяет и воспроизводит её.
— Может, выключим звук?
— Тише!
— Характер скульптуры, будь то страстный, романтический или, напротив, холодный, зависит от настроения художника и выбранного им материала. Мои произведения — это часть меня самой, иногда лучшая часть, иногда самая мрачная. Но они всегда отражают то, что я вижу, чувствую и то, во что верю.