На пятый день Константин отлучился ненадолго, а когда пришел, увидел перед домом на земле послание от Мефодия.

«Брат мой, пора приниматься за дело!» — писал Мефодий.

Послание было начерчено славянскими буквами по всем правилам.

С утра они сели переводить первые страницы. Сначала у Мефодия дело шло с трудом. Прежде он был воином, но не каллиграфом. Да и последние годы не увлекался работой писца.

Он старался вырисовывать буквы четкие и красивые. И писать надо было без ошибок.

Наконец Мефодий кончил страницу. При этом он устал так, словно в бою саблей рубил врага с утра до вечера.

Стал перечитывать — одно слово написано неверно, в другом буква пропущена, и глупый от этого получается смысл. Пришлось начать заново.

На следующее утро работа пошла легче.

— Сколько же нам надо книг перевести? — спросил Мефодий.

— Перевести три, а написать шесть. Три подарим Царю, а те, что перепишем с них, оставим себе.

Переводили они пока самое главное, то, что нужно для церковных служб и начального просвещения.

Так братья работали с раннего утра, едва светало, и кончали поздно, когда уже рябило в глазах от усталости.

Через три недели была готова первая книга.

Константин написал об этом Фотию.

Фотий сразу прислал ответ. Он просил не задерживаться, немедленно ехать в столицу, едва посчитают работу оконченной.

Через два месяца братья были в столице.

Они уезжали надолго, может быть, навсегда.

Путь им предстоял долгий и опасный.

Сначала навестили они город детства — Солунь.

Мать, маленькая, ссохшаяся от старости, привела их к могиле отца на высокий берег над морем. Там она взяла с обоих клятву: если в чужой земле одного постигнет смерть, другой отвезет его тело на родину.

— А я буду рядом с вашим отцом, — добавила она скорбно.

Братья вернулись в столицу и занялись сборами…

В консистории, в небольшом зале, где несколько месяцев назад совещались они о том, как быть с моравскими послами, снова собрались царь, кесарь Варда, Фотий, Василий и Константин. Теперь был здесь и Мефодий.

Константин бережно положил книги перед Михаилом.

Михаил раскрыл первую книгу, и, увидев знакомые греческие буквы, удивился:

— Да тут все понятно!

Он попробовал прочитать вслух, но споткнулся на новых буквах.

— А ну, почитай сам, послушаю, как звучит.

Константин стал читать.

— В самом деле, какой-то дикий язык! Ничего не понимаю! — скоро перебил его Михаил.

— А я все понял! — послышался голос Василия. — Каждое слово!

Он так радостно удивился, что даже Михаил не рассердился, хотя Василий заговорил без разрешения.

— Денег им дай сколько попросят, — повернулся царь к Варде.

Через два дня прощались братья с городом.

Фотий отслужил в их честь молебен в Софии, в главном храме. Провожал он братьев до Золотых ворот.

— Отпускаю вас года на три-четыре. Вы нужны здесь как продолжатели моих дел, — наставлял Фотий. — Обучите необходимых людей и возвращайтесь. Как сказал Вергилий: «Будьте тверды и храните себя для грядущих успехов».

Фотий не знал в тот миг, что прощается с Константином навсегда.

По рекам Дунаю и Мораве от селения к селению передавали славяне радостные вести: едут к ним два мудрых мужа, изобрели те ученые люди понятные народу письмена и везут с собою книги, писанные теми письменами.