— Собирайся, поехали.

Низкое серое небо висело над трассой, сыпал снежок. Красный «опель» летел на юг, на Одессу. Галина сидела за рулем, Обнорский изучал карту.

— Тараща, — бормотал он, — Тараща… Ну и названьице. Вот она. Тараща-то… Нам сейчас поворачивать, Галка.

— Ага! Вот и указатель… Но откуда ты, Обнорский, знаешь про эту Улашиху?

— А ему голос сверху подсказал, — произнес, усмехаясь, Повзло.

Про Улашиху сказал, разумеется, Соболев. «Опель» плавно вошел в поворот, взлетел на развязку. Тараща была уже рядом.

— А не вы ли, коллеги, Горделадзе мочканули? — спросила Галина.

— Мы, — ответил Обнорский. — Разумеется, мы… Кто же, как не мы? У московских спецслужб длинные руки, прекрасная панна.

Председателю Улашихинского сельсовета Василию Андреевичу Беспалому было около шестидесяти… Он был растерян.

— Да как же? — спрашивал он. — Зачем вам туда ехать? Лес — он и есть лес. Яма и яма…

— Нужно, Василий Андреич, — говорила Галина горячо, с напором. — Мы — журналисты, специально из Киева к вам приехали. А Николай с Андреем вообще из Питера прилетели…

— Из Ленинграда? — спросил Беспалый с недоверием.

Обнорский протянул ему паспорт и удостоверение.

— Из Ленинграда, — удивленно повторил Беспалый. Почему-то именно это обстоятельство и решило исход дела. — Ну раз из самого Ленинграда — поехали, покажу.

Начиналась метель, длинные белые языки стелились вдоль дороги, тучи ползли низко. — Вот сюда нам, — сказал Беспалый. — Только на вашей машине не проехать. Пешком придется…Тут близенько.

Они оставили «опель» на обочине, вошли в лес. Лес стоял голый, мрачный.

Ветер шумел в ветвях, гнул к земле рыжие папоротники. Беспалый шел впереди.

— Жуть берет, — говорил он. — Страшное тело… Да без головы. Мне уж шестьдесят лет скоро, молодые люди. Всякого в жизни повидал, а вот такого не видел… И думать не думал, что увижу когда.

Ветер нес сухой колючий снег, уносил часть слов Беспалого. Где-то в лесу с хрустом сломалась ветка. Серая рванина снеговой тучи почти цеплялась за верхушки деревьев.

— Вот, — сказал Беспалый, — здесь.

Они остановились у пересечения трех лесных дорог.

— Здесь он и схоронен был, — сказал Беспалый. — Вот она, яма-то… Здесь его и нашли.

Неглубокая, всего около полуметра, яма была частично засыпана листьями и снегом. Она вовсе не выглядела зловещей. Яма как яма… Возможно, старый окоп. От дороги ее отделяло метра три. Трое мужчин и женщина смотрели на яму молча… Выл ветер.

Повзло достал навороченный цифровой фотоаппарат, щелкнул вспышкой. Василий Андреевич, закрываясь от ветра, закурил. Коля снова сверкнул вспышкой. Потом еще, еще…

— А вот там, напротив, через дорогу, кто-то положил в развилку дерева бутылку из-под шампанского, — сказал Беспалый. — И горлышко было аккурат направлено на могилу.

— Бутылку из-под шампанского? — ошеломленно спросила Галина.

— Точно так, барышня… Из-под шампанского. «Черная вдова» называется. А горлышко — точненько на могилку указывало.

Коля сфотографировал зачем-то дерево, которое служило «постаментом» для бутылки-указателя. Таращанский лес стонал под порывами ветра.