— Делать аборт я не стану, Багрянский. Мне противопоказано это… А тебе придется согласиться на мои условия и жениться на мне, если ты не хочешь лишиться всего, что у тебя есть и сесть в тюрьму…

Анна хищно сощурилась, а меня вдруг затошнило от ее слов, которые сейчас снова прозвучали в голове.

Дрянь все продумала с самого начала.

Теперь мне страшно вспоминать то, что я хотел лишить себя возможности стать отцом. Я ругал себя и мысленно молил Бога дать моей дочери еще один шанс, чтобы она выжила. Дать этот шанс мне. Я многое успел пересмотреть в своей жизни, многое желал исправить.

— Демьян Аристархович, вы меня слышите? — настойчиво произносит Андрей Степанович.

— Да. Разумеется.

— Вы можете забирать Асю домой. Я прописал необходимый рацион для девочки и витамины, которые помогут восполнить недостаток кровяных телец. На вашем месте я бы рассмотрел вариант с пересадкой костного мозга от тети племяннице, если клетки подойдут. Это самый быстрый способ поставить вашу дочь на ноги. Способ абсолютно безопасен для донора…

Я киваю и встаю на ноги. Мне нужно поговорить с Дымкой. Если все получится, то она обрадуется, ведь ей не придется рожать от меня ребенка. Наверняка Дымка ухватится за этот вариант, чтобы поскорее сбежать домой… Мне становится грустно от мысли, что скоро женщина покинет меня, но страшно загадывать что-то наперед.

Выхожу из кабинета врача и иду в палату, где сейчас Ася дожидается меня вместе с нянькой. Сердце щемит, стоит приоткрыть дверь и увидеть маленькую исхудалую девочку с бледными покровами кожи. Огромные синяки под глазами и местами на теле пугают меня. Состояние у дочери на самом деле ужасное. Такое же было до первой терапии, но почему оно вернулось? Мы ведь все делали правильно!

— Ася? — негромко зову я.

Дочь поднимает голову, отрываясь от игрушек, которыми была увлечена, отрешенным взглядом смотрит на меня и выдавливает улыбку. Она не бросается ко мне на шею, как делала это раньше, и я понимаю, что у нее слишком мало сил: их едва хватает, чтобы просто сидеть и перебирать своих любимых куколок.

— Милая, пора ехать домой… — говорю я и подхожу к ней.

Нянька принимается собирать вещи моей дочери, ничего не говоря мне, а я приближаюсь к кроватке и целую дочь в макушку. Больно, но я не показываю свои эмоции, ведь дети так сильно чувствуют их.

— Папочка, я умру? — вдруг задает вопрос Ася, от которого меня выворачивает.

Водоворот боли разрывает сердце на части.

Что я могу ответить девочке?

Как обещать ей, что все будет нормально?

Расплатившись с таксистом, я иду к покосившемуся забору, и на глаза тут же наворачиваются слезы. Все здесь поросло травой, а ведь раньше двор был таким ухоженным, всюду цвели сестры, и соседи с завистью поглядывали сюда, шепча, что «ведьма заколдовала растительность, не иначе»… Сердце замирает, когда я вспоминаю бабушку. Все детство я провела с ней. Мне было так хорошо здесь и спокойно. Я верила в добро, видела в людях только хорошее и надеялась, что однажды в моей жизни случится настоящая сказка. И я жила в этой сказке какое-то время, пока не получила острый удар, направленный в самое сердце.