— Сколько было лет близнецам, когда они утонули? — спросил Йоста, но Хедда его, похоже, не услышала, лишь смотрела перед собой невидящим взглядом.

— Она была благородной, — немного погодя пробормотала Хедда. — Жемчужное ожерелье, пальто и все такое. Благородная дама…

— Кто? — спросил Патрик, чувствуя, что у него просыпается интерес. — Какая дама?

Однако Хедда, похоже, уже сбилась с мысли.

— Сколько лет было близнецам, когда они утонули? — еще отчетливее повторил вопрос Йоста.

Хедда повернулась к нему, поднося бутылку ко рту.

— Близнецы ведь не утонули? — Она снова приложилась к бутылке.

Йоста бросил на Патрика многозначительный взгляд и с нетерпением склонился вперед.

— Близнецы не утонули? Куда же они подевались?

— Как это не утонули? — Во взгляде Хедды вдруг мелькнула насмешка. — Конечно, близнецы утонули, да, конечно, утонули… — Она продолжала пить, и глаза у нее все больше мутнели.

— Хедда, как все было? Утонули они или нет? — Йоста слышал в своем голосе отчаяние, но оно, казалось, только глубже погружало Хедду в туман. Теперь она уже не отвечала, а лишь мотала головой.

— Подозреваю, что больше мы ничего не добьемся, — с сожалением сказал Йоста.

— Да, боюсь, ты прав, надо попробовать как-то иначе. Может, стоит тут немного поосмотреться.

Йоста кивнул и обратился к Хедде, у которой голова уже опять клонилась к столу.

— Хедда, можно мы немного посмотрим твои вещички?

— Ммм, — только и ответила она, засыпая.

Йоста подставил к ней вплотную стул, чтобы она не свалилась на пол, а потом принялся вместе с Патриком обыскивать дом.

За час им ничего найти не удалось. Повсюду обнаруживался только хлам, хлам и еще раз хлам. Патрик сожалел, что не прихватил с собой перчатки, и ему казалось, что у него чешется все тело. В доме не имелось никаких признаков того, что в нем когда-то жили дети. Очевидно, Хедда избавилась от всего с ними связанного.

У Патрика в голове звенели ее слова о «благородной даме». Они не отпускали его, он сел рядом с Хеддой и попытался мягко вновь привести ее в чувство. Она неохотно распрямилась, правда, голова сперва откинулась назад, но потом Хедде удалось зафиксировать ее в вертикальном положении.

— Хедда, ты должна мне ответить. Благородная дама, твои дети у нее?

— Они так озорничали. А мне надо было только уладить в Уддевалле кое-какие дела. Заодно пришлось купить еще выпивки, все закончилось, — пробормотала она и посмотрела в окно на сверкающую под весенним солнцем воду. — Они все проказничали. И я так устала. А дама была благородной. Такой доброй. Она сказала, что может их забрать. И я ей их отдала.

Хедда перевела взгляд на Патрика, и он впервые увидел в ее глазах искреннее чувство — глубоко спрятанную боль и такую страшную вину, что заглушить ее могло только спиртное.

— Но я раскаялась, — сказала она с блеском в глазах. — А найти их уже не смогла. Я искала, искала. Но они исчезли. И дама с ожерельем тоже. — Хедда поскребла себя по шее, чтобы показать, где висело ожерелье. — Она исчезла.

— Но почему ты сказала, что они утонули? — Краем глаза Патрик видел, что Йоста остановился в дверях и слушает.