Границу Украины он пересек без особых проблем. Поезд уныло тащил вагоны, набитые пассажирами, как спелый арбуз - семечками. Проводники разносили постельное белье и мутный чай, «челноки» таскали набитые сумки, хлопала тамбурная дверь. Личность Сокольских не заинтересовала ни хмурых пограничников, ни хмельных сотрудников милиции, сопровождавших поезд, ни уголовный элемент, если таковой конечно же имелся. Все шло обыденно и без происшествий, лишь только утром, случился единственный эксцесс, да и то, напрямую Сергея не коснувшийся. Ехавший на нижней полке молодой парень, украинский дембель аэромобильных, сиречь - десантных войск, собрав свои нехитрые пожитки, кивнув на прощание Сереге, двинулся на выход. Состав подъезжал к станции. Неожиданно, спавший на соседней полке мужчина, владелец необъятного пивного брюха, лениво улыбаясь, загородил своим сапожищем пареньку проход. - Служивый, а ты мне сумочки не поможешь вытащить? Подсоби - я отблагодарю.
Амебой перелившись с койки, мужчина занял вертикальное положение.
- А то шибко тяжелые, умаюсь. На пиво дам, будь спок!
И с этими словами стал по-хозяйски вытаскивать свои клечато-полосатые баулы. Видимо барахла там было не мало. Парень в дембельской парадке ничего не ответил, но нагнувшись подхватил одну из сумок и потащил ее на выход. Следом, крякнув и захватив вторую, за ним утопал пивной мужик. Сергей меланхолично смотрел в мутное окно, наблюдая как утреннее солнце, робко пыталось разогнать низкие облака, но они рваной ватой, угрюмо плыли за горизонт и неохотно пропускали настойчивые солнечные лучи. На замызганном перроне лежали первые увядшие листья, лужи не спешили подсыхать. Осень сменила летние дни и напоминала о себе все чаще. Неожиданно раздался женский крик, потом послышались какие-то голоса и Серега увидел, как из поезда, на вокзальный перрон вылетела большая полосатая сумка. Она шмякнулась в сентябрьскую лужу и не успели брызги закончить свой полет, как рядом, завалившись на бок, приземлилась вторая. После короткой паузы, с невероятным для своего веса ускорением, вылетел давешний мужик. Пивное пузо заставило его сделать хитрый пируэт и он с размаху въехал лицом в наждак асфальта. После этого, на платформу вышел запыхавшийся десантник, поправил ремень и не оглядываясь пошел прочь. Лихо сидевший на затылке берет и вещевой мешок с солдатскими вещами, спустя мгновения, затерялись в недрах вокзала. Запоздало разлился трелью милицейский свисток, зашумел народ, но боец был уже далеко, спеша куда-то по своим, неотложным дембельским делам. Сокольских посмотрел на часы, допил остывший чай и вспомнил прошедшую ночь.
... В ночном тамбуре, в полнакала горела лампа, освещая крашеную суриком дверь и клубы серо-голубого сигаретного дыма. Птица курил, выпуская никотиновую струю в разбитое окно, но та, словно живая, цеплялась за сколы острого стекла и змеею заползала обратно. Ухнула входная дверь. В тамбур зашел Серегин сосед по плацкартному вагону, только-только отслуживший парень, десантник, с нашивками «самостийной Украины». На голове у него красовался голубой берет, но только почему-то с советской кокардой, в виде красной звезды в венке из золотистых листьев. На жаргоне служивших она называлась «сижу в кустах и жду Героя». Когда-то, у Сереги на зеленой пограничной фуражке была точно такая же. - Угостишь? - спросил парень, кивнув на сигарету. - Кури, - Сергей протянул ему открытую пачку «Золотой Явы». Дембель посмотрел на пачку, взял сигарету и чиркнул зажигалкой. Пламя осветило его сосредоточенное лицо и глаза, взрослого, тертого жизнью человека. - Из России? - спросил парень. Птица кивнул и в свою очередь, дежурно, хотя ответ был очевиден, задал свой вопрос: