Стоя на коленях, Брюс попытался сосредоточиться. Он видел, что ближняя к взрыву стена вагона практически разрушена, крыша забросана землей и камнями. Хендри сидел рядом, медленно покачивая головой из стороны в сторону, тоненькая струйка крови стекала по его щеке и капала с подбородка. На платформах жандармы стояли или сидели неподвижно, как манекены. Поезд все еще шел к дождю, а сзади висело огромное коричневое облако пыли от взрыва. Брюс встал на ноги и принялся искать истребитель. Он увидел блестящую точку очень далеко, высоко над облаками. Передатчик был в порядке. Его защитило от взрыва кольцо мешков с песком. Брюс поднял его и нажал кнопку.

— Машинист, у тебя все в порядке?

— Месье, я страшно потрясен…

— Не только ты один, — заверил его Брюс. — Продолжаем движение.

— Да, месье.

Затем он переключился на частоту истребителя. Несмотря на то, что в ушах до сих пор звенело, он уловил изменение в интонациях пилота. «Он либо напуган до смерти, либо ранен, — подумал Брюс, но у него все равно есть время на один заход, пока мы не войдем в дождь». Надо было выходить из оцепенения и выходить всем.

— Раффи! Поставь их на ноги. Приведи в боевую готовность. Истребитель вернется в любую секунду.

Раффи спрыгнул на платформу и начал пинками и затрещинами взбадривать людей. Брюс спрыгнул следом за ним и перелез на вторую платформу.

— Хейг, помоги мне привести их в норму.

На этой самой отдаленной от взрыва платформе люди приходили в себя быстрее. Послышалась ругань, звуки перезаряжаемого ружья. Брюс обернулся и крикнул:

— Раффи, потери есть?

— Пара царапин, ничего серьезного.

На крыше вагона опять стоял Хендри с окровавленным лицом, сжимая в руках винтовку.

— Где Андре? — спросил Брюс Хейга, когда они встретились на середине платформы.

— Там, в начале, думаю, что он ранен.

Брюс прошел впереди в углу Брюс прошел вперед и в углу нашел скорченного Андре, он закрывал руками лицо, винтовка валялась рядом. Голова была вжата в плечи, как от нестерпимой боли.

«Глаза, — подумал Брюс, он ранен в глаза». Он склонился над ним, отнял руки от лица, ожидая увидеть кровь. Андре рыдал, по его щекам текли слезы, ресницы слиплись. Секунду Брюс смотрел на него, потом схватил за китель и поднял на ноги.

Он поднял винтовку Андре — ствол был холодный, из нее ни разу не выстрелили. Он подтащил бельгийца к борту и сунул ему в руки винтовку.

— Ле Сурье, — прорычал он, — я буду стоять рядом с тобой. Если такое повторится, я пристрелю тебя, понимаешь?

— Прости меня, Брюс, — губы Андре были покусаны и распухли, лицо в слезах. — Прости меня, я ничего с собой не мог сделать.

Брюс отвернулся и посмотрел на истребитель. Он заходил в атаку. «Он опять атакует с фланга, в этот раз он попадет. Он не может промахнуться два раза кряду». В молчании они наблюдали, как истребитель снизился между двух огромных белых облаков и пошел на них над лесом. Маленький и изящный он нес им смерть. Один из пулеметчиков открыл огонь, трассирующие пули вытянулись по небу как яркие бусы.

— Слишком рано, — пробормотал Брюс. — Очень рано. Нужно дать ему приблизиться еще на милю.