— Без осложнений? — спросил Майк.

— Словесный обмен любезностями, ничего серьезного, — Брюс поднял передатчик. — Машинист.

— Месье?

— Вы не забыли мои инструкции?

— Скорость не выше сорока, постоянная готовность к экстренному торможению.

— Хорошо! — Брюс выключил передатчик и сел на мешки между Раффи и Майком.

«Наконец тронулись, — подумал он, — шесть часов пути до узла Мсапа. Осложнений быть не должно. А потом — знает только Бог, только он один». Поворот пути, Брюс оглянулся и посмотрел на последние исчезающие в деревьях дома Элизабетвилля. Они ехали по открытой саванне. За ними черный дым от паровоза сносило вбок, под ними мерно стучали на стыках колеса, а впереди лежал прямой, как стрела, путь, в перспективе сливающийся с оливково-зеленой массой леса. Брюс посмотрел вверх. Половина неба была ясной и тропически голубой, но на севере голубизна прерывалась тучами, соединенными с землей серым дождем. Там светилась радуга, а тени от туч медленно передвигались по земле, как стада пасущихся буйволов. Он ослабил ремень каски и положил винтовку на крышу.

— Босс, хотите пива?

— У тебя есть?

— Конечно, — Раффи окликнул одного из жандармов, и через несколько мгновений тот поднялся на крышу с полдюжиной бутылок. Раффи открыл зубами пару. Половина содержимого вытекла наружу.

— Пиво ведет себя, как сердитая женщина, — пробурчал Раффи, передавая бутылку Брюсу.

— По крайней мере мокрое, — Брюс отхлебнул из бутылки.

— Это точно!

Брюс взглянул на устраивающихся для поездки жандармов. За исключением пулеметчиков все сидели или лежали в позах полной расслабленности. Почти все разделись до белья. Один желтокожий худой парень уже спал, положив голову на каску и подставив лицо тропическому солнцу. Брюс допил пиво и выкинул бутылку. Раффи без слов открыл и сунул ему в руку следующую.

— Почему так медленно едем, босс?

— Я приказал машинисту. У нас будет шанс заметить разобранные пути.

— Да. Эти балуба могли совершить такую чушь — чокнутые арабы.

Пиво и солнце подействовали на Брюса успокаивающе. Он чувствовал себя отрешенным от внешнего мира.

— Вслушивайтесь в стук колес, — сказал Раффи.

— Да, я знаю, можно заставить их говорить все, что тебе хочется.

— Они могут петь, — продолжил Раффи. — В этом стуке есть подлинная музыка. Послушайте.

Он набрал полную грудь воздуха и запел. Звуки его низкого сильного голоса привлекли внимание жандармов на платформах. Они начали выходить из сонного состояния. Сначала робко включился еще один голос, затем подхватили другие. Слова не были важны, важен был ритм. Они пели вместе много раз, и каждый голос находил свое место в этом хоре. Ведущие голоса начали импровизацию, и начальная мелодия переросла в одну из племенных песен. Брюс узнал ее. Это была одна из любимых его песен. Обычно ее поют во время сева. Он сидел, пил теплое пиво, и позволил мелодии охватить его как морю. А поезд, озаренный солнцем, шел на север навстречу грозовым облакам. Андре вышел из вагона и прошел по платформам к Хендри. Остановился рядом с ним и начал что-то говорить с серьезным видом.