— Да, — пробормотала Грета. — Это Тано.

— А теперь скажи мне, — ободряющим тоном продолжала судья, — любишь ли ты его?

Последовала долгая пауза. Девочка не отвечала. То и дело она поднимала глаза и смотрела в первый ряд, где сидел Коррадо.

Обеспокоенный тем, что молчание может негативно подействовать на судью, адвокат Тано поднялся и сказал:

— Ваша честь, я не понимаю такой настойчивости. Доктор Каридди всегда заботился о девочке. А кроме того, он единственный, кто просил назначить его опекуном Греты Антинари.

Судья покачала головой.

— Нет, не единственный.

Как, разве об опекунстве над девочкой просил еще кто-то другой? Это был совершенно неожиданный поворот дела. По залу пронесся шепот, Но кто решился потягаться с Тано Каридди?

Из задних рядов поднялся пожилой, слегка сутулый мужчина. Каттани обернулся и увидел знакомое жизнерадостное лицо Бернардо — монаха, который раскрашивал фигурки для рождественских яслей. Рясы на нем больше не было.

— Это я просил доверить мне девочку, — произнес он. — Моя фамилия Де Кристофорис. Я покинул монашескую обитель и создал здесь, в Милане, приют для сирот и детей, оставленных родителями. — Он послал девочке веселую улыбку. — Грету я хорошо знаю, ваша честь. Несколько месяцев она находилась в монастыре на моем попечении.

Его голос пробудил в памяти девочки радостные воспоминания. Теперь она хорошо вспомнила бывшего монаха. Она вскочила и побежала к нему, обняла за шею и жалобно попросила:

— Возьми меня к себе, возьми меня!

После этой столь красноречивой сцены все сомнения судьи развеялись.

— Я приняла решение, — объявила она. — Девочка передается под опеку синьору Де Кристофорису, а принадлежавшие ей сорок процентов акций банка будут находиться под контролем доктора Каридди.

Каттани вздохнул с облегчением. По крайней мере, хоть маленькая Грета не попадет в руки сицилийцу. Но откуда узнал обо всем бывший монах? В глубине зала заседаний появилась помощник прокурора Сильвия Конти. Она подошла к Бернардо, державшему руку девочки, и с торжеством проговорила:

— Нам это удалось!

Коррадо не понимал.

— Это синьора Сильвия попросила меня срочно подать прошение о назначении опекуном.

— Она? — Эта женщина, которую Каттани раньше считал формалисткой и перестраховщицей, предстала перед ним в новом свете.

Сильвия словно прочитала мысли Коррадо.

— Вы тоже, — сказала она, — сначала произвели на меня очень невыгодное впечатление.

— Как? Вы до сих пор еще на «вы»? — удивился бывший монах,

— Да, действительно, — согласилась с ним Сильвия, — нам пора перейти на «ты».

Тано покинул суд в бешенстве. Также и Бернардо с Гретой направились к выходу, в то время как зал начала заполнять публика, пришедшая на слушание следующего дела.

Сильвия и Коррадо не спеша вышли вместе.

— Я себя часто спрашиваю, — сказала она, — почему ты всегда со всеми такой сумрачный?

Каттани чиркнул зажигалкой и закурил.

— Знаешь, — ответил он, — я стараюсь держаться от окружающих на некотором расстоянии. И это не из-за самомнения или высокомерия. А потому, что знаю: мне не может вечно везти. Рано или поздно, но в один прекрасный день меня найдут убитым. Так вот, я не хочу, чтобы в тот день был рядом кто-то, кто меня любит, ко мне привязан. Пусть некому будет меня оплакивать, никто не будет страдать.