– О боже мой! Хоть вырубай ему звук и включай фонограмму… – простонал менеджер, когда на Рауля встревоженно оглянулся уже Серхио. И принялся пробираться сквозь толпу, которой, похоже, не так уж важно было, попадает ли в ноты Рауль или нет, лишь бы он и ребята не уходили со сцены, к пульту, за которым сидели звуковые техники.

А Рауль опять запнулся, но, растерянно улыбнувшись, опомнился и снова поднес микрофон к губам. Похоже, ему удалось собраться, потому что песню он допел без огрехов. А следующую, ту самую хитовую, которая звучала по радио, клип на которую крутился по телевизору, ту самую, которая вознесла диск мало кому тогда еще известной группы на первые строчки хит-парадов, но которую он сам лично недолюбливал из-за связанных с ней неприятных воспоминаний, вдруг исполнил так проникновенно и чисто, что и камни, пожалуй, расплакались бы.

Но когда уже звучали финальные аккорды, вдруг послышался громкий хлопок, зал заволокло дымом, раздались испуганные крики, в воздухе разлился острый запах селитры. И следом за этим толпу затопила паника. Кто-то бросился к главному выходу, кто-то – к выходу за сценой, люди смешались, не столько помогая друг другу направиться к выходу, сколько мешая. Кто-то пронзительно завизжал, кто-то вдруг потребовал доктора. Оглушенная, растерянная, напуганная, я первым делом подумала о взорвавшейся в зале бомбе. От ужаса я будто ослепла, не видя ни что происходит на сцене, ни что передо мной. Меня толкали, над ухом раздавались чьи-то крики. И в какой-то момент, не удержавшись на ногах из-за сильного толчка, я оказалась на бетонном полу. Тут же кто-то протоптался по моим ногам, кто-то чудом не наступил на руку. Я постаралась сгруппироваться и закрыть руками голову, так как встать на ноги оказалось невозможно. «Затопчут», – мелькнула первая мысль. «Где Рауль? Что с ним?» – вторая. И вдруг меня подхватили сильные руки, поставили на ноги и куда-то поволокли сквозь едкую пелену дыма.

Оказавшись на улице, я полными легкими глотнула воздуха и закашлялась. Кашляла долго, сильно, натужно, ничего не видя сквозь слезы. Возле моего лица вдруг оказался чистый носовой платок. Я вытерла им лицо и наконец-то поднялась глаза на своего спасителя. Сальвадора.

– Пришла в себя? – спросил он, однако без присущей ему иронии. Черные брови сошлись в тревожную галочку, открытый лоб наморщен.

– Рауль… – хрипло выдохнула я. – Он где?

– В зале. Оказывает кому-то помощь до приезда медиков. Пару девчонок шибко затоптали.

Я дернулась назад к дверям клуба, откуда вываливали толпы испуганной молодежи, но Сальвадор остановил меня, взяв за руку:

– Куда? Не ради этого я тебя оттуда выволакивал.

– Там… там что-то взорвалось на концерте.

– И в тебе ума столько, что ничего другого не придумала, как вернуться.

Он обнял меня и потащил куда-то в сторону.

– Возвращаешься в отель, запираешься в комнате и никуда не выходишь до прихода мужа. Ясно? С ним все в порядке. И он сейчас нужнее там.

Я не нашла сил возразить ему, лишь кивнула.

Сальвадор, закутав меня в свой свитер, отвел в отель, довел до комнаты и заказал мне в номер горячий чай. После чего развернулся, чтобы уйти, но задержался на пороге: