Я провела ту ночь, собираясь и доделывая мелкие работы, а утром проснулась, готовая тронуться в путь. Мне хотелось выйти рано и по возможности ускользнуть до того, как представители прессы снова устроят свою чехарду. Но нам не повезло: весть о моем отъезде каким-то образом распространилась, и во время отплытия три вертолета снова жужжали над нашими головами. Уверена, соседи Памелы очень радовались, что я наконец уезжаю! Ветер был сильный, и мы быстро отошли от побережья, а затем повернули на юг.
Как же хорошо было снова оказаться в океане! Яхта была в моем полном распоряжении, и я не торопясь снова обустраивалась на ней. Ветер скоростью в 15 узлов и голубые небеса изгнали остатки тревоги, но, к сожалению, и они не могли ничего сделать с моим зеленым лицом. Первые несколько дней в море меня всегда укачивает.
В моей голове теснилось множество мыслей, но одна из них занимала меня постоянно: накануне произошло нечто абсолютно удивительное. Британский миллиардер, исключительно успешный человек и знаменитый путешественник сэр Ричард Брэнсон прислал мне пожелания хорошего пути и удачи. Ему было, что сказать и всем тем, кто считал, что меня не следует отпускать:
«Ей шестнадцать лет, и она уже не ребенок. Я в пятнадцать ушел из школы и начал собственное дело. В шестнадцать лет человек уже вполне взрослый. Да, ей нужно плыть. Это рискованно, но не менее рискованно просто идти по дороге, ехать на машине или велосипеде. Ей предстоит главное приключение в жизни… мы живем один раз, и жизнь нужно прожить на полную катушку».
В такие моменты мне приходилось щипать себя, чтобы убедиться, что я не сплю. Я и подумать не могла, что когда-нибудь ко мне будет приковано такое внимание прессы или такой известный человек, как Ричард Брэнсон, будет обо мне говорить. Я знаю, та авария дала еще один повод критиковать мою идею, но я по-прежнему получала поддержку с разных сторон.
Я не уникальна. Я просто обычный человек, обычный подросток, которому посчастливилось не отступиться от своей мечты (хотя кое-кто назвал бы это упрямством). В тот день, когда я вышла из гавани на Золотом берегу, я чувствовала, что за меня гораздо больше людей, чем против меня. С таким чувством отплывать было приятно.
Плавание до Сиднея заняло пять дней, и за это время я должна была испытать «Розовую леди» в открытом море и выявить все потенциальные неполадки. Очень скоро выяснилось, что проблемы действительно есть, и связаны они с водостоками в кокпите. Внутрь яхты попадало слишком много воды, и в какой-то момент мне пришлось откачивать воду из трюма примерно каждые двадцать минут. Приятный, надежный северный ветер сменился южным, дувшим со скоростью в 23 узла, так что пришлось сражаться с трехметровыми волнами. Яхта плыла очень быстро. Меня мучила морская болезнь, я перенервничала, думая о том, как пройти области достаточно активного судоходства, еще не привыкла спать урывками, и больше всего мне хотелось… настоящих великих приключений.
В последний день плавания поверхность океана разгладилась, ветер почти стих, моросил мелкий дождь, и мне стоило больших усилий заставить «Розовую леди» хоть как-то двигаться вперед. В предыдущие несколько дней Брюс, Сюзанна и Том держались на расстоянии, но теперь мы снова встретились, чтобы вместе проплыть через Сидней-Хедс. За нами последовало несколько судов и пара журналистских вертолетов, и Том перепрыгнул со своей яхты на «Розовую леди», чтобы помочь мне войти в док на косе Спит. Я все еще привыкала к румпелю (и отвыкала от штурвала), и мне не хотелось по примеру Тони Баллимора