- Тогдашних? Вы хотите сказать, что среди моих, нынешних знакомых может оказаться убийца Славы?

- Сашенька, в этой жизни может быть все, что угодно. Особенно если убийство было связано с работой по наркотикам. Вы ведь все время интересуетесь этой проблемой? Стало быть, общались и общаетесь со многими людьми, так или иначе имеющими к ним отношение. Как знать, возможно, среди них и тот, кто убил Мишина. Как знать…

И тут я сказала:

- Евгений Карлович, а не могла это быть женщина?

Брадис недоуменно взглянул на меня:

- Женщина? Ну-на, ну-ка, поясните.

- Понимаете, - захлебываясь, заговорила я,- если Слава ждал на работе женщину, тогда понятно, почему он не хотел, чтобы ее видел дежурный. Потому он и провел ее через паспортный стол. Отсюда же и чай с конфетами - это ведь так по-женски. Она могла отравить Славу, забрать ключи и передать их тому, кто украл потом чемодан. Он же и звонил мне по телефону. Ведь может такое быть?

Брадис немного помолчал, взвешивая мою новую версию. Потом заговорил, покачивая головой:

- Понимаете ли, Сашенька, я полагаю, вам не дает покоя мысль о Ларисе Семиной. Вы ее имеете в виду, я угадал? Мне это, честно признаться, не кажется очень убедительным. Но даже если принять такой вариант, то не забывайте о, телефонном звонке насчет «Бахуса». Неизвестный разговаривал не с малограмотным дворником, а с дежурным сыщиком. И Никитин этот ему поверил сразу и безоговорочно. Звонивший знал, как, какими словами, понятными только милиции, надо пользоваться. Это означает, Сашенька, что звонивший - из числа тех самых «своих». Если допустить, что Лариса в этом все-таки замешана, значит, есть работник милиции, во-первых, связанный с наркотиками, а во-вторых, знающий как Мишина, так и Ларису, Но мне «женская версия», по правде сказать, представляется очень сомнительной.

- Ну почему же, Евгений Карлович?! Мы с вами понимаем, что убийца не хотел, чтобы его видел дежурный. Но он же должен был убедить в этом и Славу. Если это была женщина, то, по-моему, совершенно естественно было бы провести ее, минуя дежурного, чтобы не было потом лишних разговоров. А какие аргументы могли быть у мужчины?

- Вы умница, Сашенька! Вы почти полностью развалили собственную версию с Ларисой. Вот смотрите сами. Лариса - ленинградка, в Москве ее почти никто не знает, а уж дежурный по отделению милиции - наверняка. В отделение приходит масса народу, в восемь часов вечера визит к сыщику - дело самое обычное. Ну, обратили бы внимание в дежурной части на красивую женщину, ну сказала бы она, что идет к Мишину, вышла бы потом из отделения, как пришла, и - поминай как звали. Тем более что женщине изменить внешность куда проще, чем мужчине. Было уже холодно, платочек пониже повязала, губы поярче накрасила, воротник подняла и все. Кроме платка, воротника и губ, потом никто ничего не вспомнит. Все может быть, конечно, и в таком случае было бы можно связать смерть Ларисы с этим убийством. Как говорится, устранили исполнителя. Так что оставим пока эту версию. Но тогда Лариса должна была быть связана в Москве, с одной стороны, с тем, кто звонил в отделение, а с другой стороны - с тем, кому она передала ключи от вашей квартиры. Хотя, конечно, это вполне мог быть один и тот же человек.