На третьей кружке я понял, что завидую им. Завидую программам. Соленый ветер в лицо, ярость битвы, непременные победы. Боевое братство. Несмотря на то, что северяне по ту сторону считались грабителями, разбойниками и убийцами — было в них что-то притягательное.

Но ведь, как говорят, злодеи, с которыми сталкиваются наши герои, это герои наших врагов.

Когда меня отключило — репутации осталось всего один процент до 100. Но сил на шутки уже не было. Спать я остался там, где и пил.

Утром меня растолкал хищно скалящийся Ньял.

— Пора, малыш, — обдал он меня перегаром. Я продрал глаза, ошеломленный, раздавленный и не понимающий, где нахожусь.

— Уже рассвет, — уродливоротый клацнул зубами. — Собирайся.

Стих даже ветер. Флаги Бергхейма безвольно обвисли. Город молчал. Харальд собрал свою небольшую армию на центральной улице и ездил мимо бойцов на коне, вглядываясь в мужественные лица. Я остановился на крыльце, облокотился на перила. Чего они в такую рань собрались? Посланник Выводка дал нам два дня. Если я не ошибаюсь — время еще есть.

В тишине городка слышался только стук копыт. Белый жеребец хевдинга степенно вышагивал среди людей и те почтительно расступались. Харальд вглядывался в лица, воины молча наблюдали за предводителем.

Ньял бесшумно сбежал по лестнице, смешался с прочими бойцами.

Игра в гляделки продолжалась, наверное, дольше приличного. Как раз за гранью когда торжественность перетекает в пафос. Или у них так принято? Иногда Харальд склонялся в седле, и хватался за протянутую руку, будто меряясь силой, улыбался и так же молча отпускал соратника. Порою кто-то хлопал вождя по бедру и тот отвечал взмахом руки.

И никто не говорил ни слова!

— Сегодня многие из нас отправятся в чертоги Одина, — наконец, заговорил Харальд. Он остановил коня, привстал, оглядываясь. — Уверен, каждого из вас он примет, как героя.

Викинги молчали.

— Мы сражались в одном строю множество раз, братья.

Голос хевдинга окреп.

— И я знаю, что среди вас нет трусов. Что я могу положиться на каждого в самой лютой сече, которую уготовят нам Боги! Нет лучшей компании, братья, чтобы уйти к всеотцу! Если норны спряли свои нить так, что сегодня я увижу свою смерть — то хочу сказать, я горд, что бился вместе с вами. Горд, что знал каждого из вас!

Фатализм по-северному. Но что-то в этом было. Меня, правда, не проникало. Я покосился в сторону западных ворот. Повозка с водруженной на нее клеткой ждала своего героя, то бишь меня. Когда ее вытащат на поле — это будет цитадель Лолушки, в которой полоумный шут с луком будет сеять добро там, куда дотянется.

Харальду эта идея показалась дурацкой, но я снова настоял.

— Я знаю, что все вы рветесь в бой. Знаю, что многие хотели бы пойти с нами. Пойти со Сворой. Будьте терпеливы. Сегодня сталь каждого из вас вкусит вражеской крови, — продолжал хевдинг. — То, что ждет нас за стеной, — он указал куда-то на юг, — лишь начало. Немного разогреться перед главным боем!

Глядя на бойцов, я все меньше боялся того, что ждало нас в полях. С вундервафлей Тора, вчерашней подготовкой и такой оравой головорезов — свалим всех за милую душу.