— Я думаю, все возможно, офицер. Ничего однозначного по этому поводу сказать не могу.

— Вы сами нас натолкнули на мысль, что мисс Лора — убийца, а ее внезапное исчезновение — это всего-навсего хорошо спланированный побег, а теперь вы в этом не уверены, директор?

Офицер Рено как собака-ищейка обнюхивал сущность директора.

— Я мог ошибиться, офицер.

— Нам ваша ошибка может дорого обойтись. И вообще, с вами все в порядке? У вас какой-то подавленный голос.

— Не беспокойтесь, все как обычно, — соврал директор, так как «обычно» серийные убийцы не пишут директору откровенные письма на несколько страниц.

— Ладно. Что-то еще?

— Я хотел попросить вас дать мне еще одну встречу с доктором Стенли. С бывшим доктором Стенли, — поправил себя директор.

— А это зачем?

Офицер Рено был, как всегда, подозрителен и придирчив. Все ему требовалось знать.

— Я бы хотел еще раз взглянуть ему в глаза.

— Что? — удивился офицер. — Взглянуть в глаза? А разве вам было мало его глаз на протяжении всех лет, проведенных…

— Вы меня не поняли, офицер.

— Тогда объясните.

— Стенли — не убийца, офицер Рено. Это я могу вам сообщить предельно точно, проведя с этим человеком, можно сказать, взаперти много лет. Но он покрывает настоящего убийцу. Того человека, который убил Эриха Бэля и похитил мисс Лору из ее палаты. Чтобы покрывать преступника, а тем более оказывать ему содействие, — должна быть мотивация. И зная бывшего коллегу, который всю жизнь тщательно скрывает злость на других людей, носит ее в себе, перегнивая вместе со своей ненавистью к людям… этот старик просто так не стал бы своим почерком писать предсмертное письмо, оставлять следы на месте преступления и делать крайне не логичные для его типа темперамента вещи. Вот я и хочу разобраться, в чем дело, а для этого мне понадобится заглянуть Стенли в глаза.

— Ну, надо так надо, — наконец сдался офицер Рено, которому не так уж и нужна была эта минутная исповедь, а всего лишь — чтобы перед ним отчитались и раскрыли свои замыслы.

Интуиции у офицера Рено отродясь не имелось. И жил он всю жизнь так: что вижу, то и есть. Что слышу, то делю надвое. И никто из начальства его ни разу за это не упрекнул, так как мужчина всегда отличался преданностью своей работе и порядочностью.

Хоть и был всегда излишне дотошным.

— Завтра на пятнадцать ноль-ноль могу вам организовать встречу.

— Отлично, офицер. Благодарю вас, — посветлел директор, который всячески хотел пустить офицера на нужный след. Но тот, казалось, его даже не услышал. Ему не интересно, какая у старика может быть мотивация, чтобы повиноваться преступнику, как Господу Богу.

А мотивация могла быть только одна и, как всегда, она висела перед носом, но офицер Рено не хотел видеть. Он хотел еще сильнее начать давить на бедного старика, чтобы тот раскололся и взял всю вину на себя. Так ведь проще. А стоило всего лишь взглянуть на его семью, и офицер Рено наконец бы обнаружил ту недостающую деталь и, возможно, даже сделал бы верное заключение.

Директор не мог прямым текстом сказать: «Офицер, черт бы вас побрал. Мисс Лору похитил Сомелье, и доктора Стенли он завербовал тем, что забрал его молодую дочь».