– Понятно. Мы вас не побеспокоим.
– Да беспокойте сколько угодно, только хотелось бы знать, вы допоздна работать будете?
– Это имеет какое-то значение? – спросил Богданов.
– Мы спать рано ложимся.
– Понятно. Нет, у нас рабочий день с восьми до семнадцати с перерывом на обед.
– Ну и хорошо. Проезжайте.
– Значит, пятая справа дача по аллее?
– Да. Увидите, на ней зверушки нарисованы. Одна такая.
– Благодарю.
– Не за что.
Богданов вернулся в машину и сказал Казанцу:
– По аллее прямо до забора. Поехали.
Казанец провел «ЗИЛ» по аллее, остановился у крайней дачи. Она действительно была расписана так, что бросалась в глаза. Впрочем, здесь, кроме охраны, на нее смотреть было некому.
Офицеры обошли деревянное, утепленное здание. Обычные двери, окна, кровати.
Богданов с Дубко посмотрели выход к реке. Им сразу стало понятно, почему руководство выбрало эту раскрашенную дачу. Она закрывала собой калитку с лестницей, спускающейся к реке. По берегу можно было зайти в лес, обойти лагерь.
Майор приказал разгрузить автомобиль.
Пока бойцы занимались этим, он с Дубко обошел дом внутри. На первом этаже одна большая комната, разделенная легкой перегородкой, в мансарде вторая, размером поменьше. Внизу стояли двенадцать коек, наверху восемь. Матрасы сложены в углу, постельных принадлежностей не было, да они и не требовались. Майор Сергушин позаботился и об этом.
– Хоть бы одна отдельная комната была, – сказал Дубко.
– Для Гурминой?
– Ну да. Не будет же она спать вместе с мужиками. И в переднем холле ее не обустроить. Через него выход в сортир, душ.
– Отделим комнатенку на первом этаже, там, где пожарный выход. Материала у нас хватает.
– Это значит, в самом торце первого этажа?
– Да.
Решив вопрос с размещением, Богданов отдал приказ бойцам группы занять места. Четверым, включая самого командира и младшего лейтенанта Гурмину, на первом этаже, Гурбичу, Дорохину и Жуку – на втором.
Конечно, можно было разместить всех и внизу, но из мансарды просматривалась большая часть лагеря, а главное, аллея и административное здание с воротами. Тем, кто оказался наверху, предстояло ночью смотреть за подходами к дому и общей обстановкой.
Пока все размещались, Богданов с радиотелефоном отошел к калитке, набрал номер, полученный в Москве.
Ответил ему довольно молодой голос:
– Капитан Борданов.
– Майор Богданов. Мы на месте.
– Понял, доложу наверх. От меня что-нибудь требуется?
– Планирую завтра встречу с командиром военно-строительной роты. Он на месте?
– Да.
– Тогда вопросов нет. До связи.
– До связи.
Глава 9
На похоронах Маргариты Макаровой 4 мая собралось много людей. На городское кладбище приехал и первый секретарь обкома. Из Лондона прилетел сын Вадим. Могильный холм был завален венками, цветами. Оркестр выводил траурную мелодию.
Присутствовал здесь и Ревко, но в задних рядах. Он только и смог, что положить на холм две гвоздики, выполнил свой долг и направился к выходу с кладбища.
Неожиданно позади раздался знакомый голос:
– Клаус, не торопись.
Ревко резко обернулся. За ним шел Гербер в черном плаще.
– Алекс?
Директор дворца культуры осмотрелся и спросил: