Ее произнесенные слова, так напомнили мне Дмитрия, что на моем лице поползла небольшая улыбка. В конце в концов, я была здесь не одна

«Что Тебя так позабавило?» Спросила она осторожно.

Ничего». Сказала я, обнимая ее, сначала она замерла а потом расслабилась, и так же кратко обняла, прежде, чем уйти. «Я рада, что Ты здесь».

Моя мать не была чрезмерно нежной личностью, являясь стражем. «Что ж»? — сказала она, явно взволнованная. «Я же сказала, что не пропущу, такое зрелище».

Я оглянулась на трибуны. «С другой стороны, на счет Эйба, я не была на столько уверена».

Или… подождите. Странная идея появилась у меня. Нет, не столь странный, конечно. Сомнительные или нет, у Эйба были связи-, достаточно обширные, что он был в состоянии незаметно передать сообщение Виктору Дашкову в тюрьму. Эйб попросил информацию о Роберте Дору, в качестве одолжения мне. Когда Виктор отправил сообщение назад, в нем говорилось, что у него не было никакой причины помогать Эйбу с тем, в чем он нуждался, я быстро сбросила со счетов своего отца и перескочила к моей идее тюремного освобождения. Но сейчас-

«Розмари Хезевей!»

Это Альберта звала меня, её голос был громкий и ясный. Он был похож на трубу и призывал бороться. Все мысли об Эйбе, Андриане-и да, даже Дмитрии-исчезли. Я думаю мама желала мне удачи, но точную формулировку я не уловила пока шла к Альберте. Адреналин зашкаливал. Мой пульс опять участился. Все мое внимание было сосредоточено впереди: на тесте, который наконец сделает меня стражем.

МОЕ ИСПЫТАНИЕ ПРОШЛО КАК В ТУМАНЕ

Можно подумать, из-за того, что оно было важнейшей частью моего обучения в академии Св. Владимира, то я запомнила бы все в прекрасных, мельчайших и четких подробностях.

Все же мои более ранние мысли были в вполне объяснимы.

Как возможно сравнить это с тем, с чем я уже сталкивалась? И как вообще можно сравнить эти поставленные, мнимые бои с нападением группы Стригоев на нашу школу? Я должна противостоять непреодолимым испытаниям, не зная, жив или мертв тот, которого я любила.

И как я могу бояться так называемого сражения с одним из инструкторов школы после того, как сражалась с Дмитрием? Он был смертоносен, как дампир, а как стригой стал еще опаснее.

Не то, чтобы я не хотела серьезно относиться к испытаниям. Они были серьезными

Новички все время проваливали испытания, и мне не хотелось стать одной из них.

Я была атакована со всех сторон стражниками, которые боролись и защищали Мороев, еще за долго до моего рождения.

Арена не была ровной, и это все усложняло.

Они заполнили все препятствиями, балками и порогами, которые проверяли мой баланс — включая мост, который болезненно напомнил мне о той последней ночи, когда я видела Дмитрия. Я толкнула его, после того, как погрузила серебряный кол в его сердце, — кол, который выпал во время его падения в реку.

Мост арены отличался от крепкого деревянного моста, на котором я с Дмитрием сразилась в Сибири. Он был шатким, из деревянных досок, плохо скрепленных только веревкой для поддержки. Каждый шаг заставлял весь мост трястись и качаться, и дыры в досках показывали мне где до этого моими одноклассниками (к несчастью для них) были обнаружены его уязвимые места.