Твердость его взгляда, эти кристально чистые глаза, не оставили ни одного вопроса о том, кто был этим человеком.

«Никто не был когда-либо мне так близок.

Несмотря ни на что, даже с Эйвери —"

«Кристиан, мне очень жаль за это — ««ты не должна —"

«Я —"

«Черт возьми, сказал он.

«Ты позволишь мне закончить —"

«Нет», — прервала его Лисса

И она прильнула к нему и поцеловала, это был сильный и мощный поцелуй, который жаром пронесся сквозь ее тело, такой, который сказал ей, что для нее также нет больше никого на свете, кроме него.

Ну.

Видимо Таша была права: я была единственным, кто мог бы свести их опять вместе.

Я просто как-то не ожидала моего ареста, чтобы сыграть свою роль.

Я вырвалась из ее головы, чтобы дать им побыть наедине и уберечь себя от наблюдения за тем, как они целуются.

Я не обижалась на них за этом момент.

Они ничего не могли поделать для меня в данный момент, и они заслужили свое воссоединение.

Единственное, что они могли сейчас делать, так это ждать получения дополнительной информации, и действительно, то, как они убивали время, было намного полезнее для здоровья, чем то, что Адриан, вероятно, сейчас делал.

Я легла на кровать и смотрела в потолок.

Существовал только простой металл и нейтральные цвета вокруг меня.

Он сводил меня с ума

Мне нечего было смотреть, нечего читать.

Я чувствовала, себя как зверь в клетке. комната, казалась, все меньше и меньше.

Все, что я могла сделать, это повторить то, что я узнала через Лиссу, анализируя каждое слово, что было сказано.

Конечно у меня было множество вопросов касательно всего происходящего, но единственной вещью, что застряла у меня в голове, было упоминание Даниэлой слушания.

Мне нужно знать больше об этом.

Я наконец получила ответ… несколькими часами позже.

Я впала в некоторого рода немое оцепенение тогда, и почти не узнала Михаила, стоящего прямо перед дверью моей камеры.

Я вскочил с постели, и увидела, что он отпирает дверь.

Надежда хлынула через меня.

«Что происходит? Спросил я.

«Они меня освобождают?»

«Боюсь, что нет», — сказал он.

Доказательством его слов было то, что как только он открыл дверь, он тут же одел мне на руки наручники.

Я не сопротивлялась.

«Я здесь, чтобы доставить тебя на слушание».

Входя в зал, я увидела что собрались и другие стражи.

Мой собственный конвой.

Зеркальное отражение конвоя Дмитрия.

Прекрасно.

Мы с Михаилом шли вместе, и к счастью, он говорил по пути вместо того, чтобы поддерживать это ужасное молчание, которое казалось было обычным обращением с заключенными.

«Что за слушание? Судебное?»

«Нет, нет.

Еще слишком рано для судебного разбирательства.

На слушание решат, предстанешь ты перед судом или нет».

«Это звучит вроде, как пустая трата времени», — сказала я.

Мы вышли из здания стражей, и этот свежий, влажный воздух был самым сладким из всего, что я когда-либо пробовала.

«Еще большая трата времени будет, тогда, когда ты предстанешь перед судом, и они вдруг обнаружат, что в этом не было необходимости.

В ходе слушания, будут изложены все имеющиеся доказательства, и судья — или ну, тот кто выступает в качестве судьи — будет решать, будет ли судебное разбирательство.