Как гнилое яблоко.

Рэн не слушал меня. Я видела по его лицу. Оно выражало искренний ужас, словно я пыталась внедрить в его голову идею, которая шла в разнобой с его мировоззрением.

Я взяла его лицо в ладони, и с усилием прошептала:

— Рэн, ты должен сделать то, о чем я прошу. Ты говорил, что не имеешь права влиять на выбор людей. Ты говорил, что они сами выбирают свой путь. Я выбрала.

— Я не могу так поступить.

— Ты можешь это сделать. Это то, что ты должен сделать. — Увы, я не обладала этой удивительной способностью зачаровать, просто глядя в глаза. — Послушай меня. — Экейн положил свои ладони поверх моих рук, желая убрать их от своего лица, но я не позволила: — Ты должен сделать это потому что я так хочу. Ты должен меня послушать.

— Если ты вернешь себе душу, мне придется убить тебя.

Его глаза заблестели от слез, и я ощутила, как мое сердце сжимается в тиски.

— Тебе не придется делать этого, — заверила я, и Рэн внезапно пришел в себя; он отстранился:

— Да, придется. Придется, потому что ты не справишься. В тебе нет совершенно никаких сил. Ты все вспомнишь, в тебе проснется ненависть, и она заставит тебя опуститься в Ад, погрузиться в ту темноту, от которой я хотел тебя уберечь.

— Сейчас я должна уберечь вас.

— Если ты вернешь душу, ты не сможешь уберечь никого, — настаивал Экейн. Его голос был решительным. — Ты лишь подвергнешь себя и всех нас опасности.

— Ты мне не доверяешь?

Конечно нет.

— Нет. Я не могу тебе доверять. — Хоть я и предполагала такой ответ, но он прозвучал жестоко и болезненно для меня. — Ты сдалась уже один раз. Я не могу позволить, этому случится вновь. Я говорил тебе, что твоей судьбой я не могу управлять. Никто не может…

— Я могу. Я сама смогу вовремя остановиться.

— В прошлый раз ты не смогла, Аура. Ты едва не потеряла рассудок, мне чудом удалось тебя спасти.

Зачем ты сделал это, если не верил, что я смогу выжить в этом мире?

— Я сделал это, потому что ты дорога мне, потому что я не смог бы жить дальше, зная, что ты больше не принадлежишь этому миру, не принадлежишь мне. Я не смогу уберечь тебя во второй раз.

— Это случится в любом случае. Чтобы ты не выбрал, и чтобы ты не сделал, конец один.

— Но я могу предотвратить смерти других людей, — сказал Рэн. Я не верила своим ушам. Его слова причиняли боль, потому что он искренне считал, что я слабая, и не смогу справиться с тем, что мне предстоит. Как я могу потом положиться на него, после этих слов? И как я могу доверять себе, если он не доверяет? Как я могу забрать Кристину из дома Ордена Света, если только не верну свою душу, и не скажу им, что вот, я пришла, заберите меня. Мне все равно придет конец, но я могу вернуть домой, в безопасность Кристину, и ее малыша.

Я сморгнула слезы.

— Я люблю тебя, — сказала я, мне не хотелось прощаться, но я должна. В моем теле совершенно не осталось сил, не осталось жизненной энергии.

Я люблю тебя, Рэн.

Но ты ведь итак знаешь это, верно? Ты знал, с самого начала. Это давно внутри меня, может быть с тех пор, как мы были знакомы в прошлом, или, может после твоего поцелуя, или может быть, когда мы с тобой встретились в моей новой жизни. Это случилось. Мне не нужно долго разбираться в себе, чтобы с уверенностью говорить о любви. Эта любовь как часть меня. Она, наверное, всегда была во мне, поэтому я не обращала на нее внимания.