Пойди под стражу ты в назначенны чертоги,

Моя любезная, прекрасная княжна,

А взавтре будеши Димитрию жена.

Ты плачешь?

Ксения

Я тебе стараюсь быть подвластна,

Колико я, увы, Георгием ни страстна.

(Георгию.)

Неожидаемой покорствуя судьбе,

Преодолей себя, колико льзя тебе!

Димитрий и Георгий.

Димитрий

Ты худо следуешь, Георгий, повеленью.

Смущаешься?

Георгий

Стремлюсь любви ко одоленью.

Димитрий

Бледнеешь?

Георгий

Нет!.. Креплюсь… Колико станет сил…

Ты знаешь, государь, что Ксении я мил,

И без смятения нельзя ее оставить.

Димитрий

Но сердце наглое старайся ты исправить,

А беспрепятственно волнуй лишь тамо, страсть,

Где выше смертных сан и полномочна, власть.

Георгий

Цари и цесари колико ни преславны,

Но в нежности любви и раб и цесарь равны.

Людей боготворит едина только лесть;

Несходны должности - и различная честь,

Определенная достоинству награда.

Царь - подданных отец, а подданные - чада.

Мы все рождаемся и краткий век живем:

Вельможа, царь и раб, и все потом умрем.

Пещера малая, скрывающая сира,

И победителя равно сокроет мира.

Оставим хижину, отшед из света вон,

Оставит и монарх великолепный трон.

Во всех нас действует равенственно природа:

И в обладателе подвластного народа,

Как и в родившемся незапностью рабе,

И все подвержены естественной борьбе.

Премены чувствуешь ты в царском сердце гневном,

Их чувствую и я во сердце, днесь плачевном.

Услыши, боже мой, молитву ты мою,

Зри слезы, кои днесь перед тобою лью,

Простри от горних стран божественную руку

И злую отврати со Ксенией разлуку!

В тебе спасение, в тебе я льщусь найти,

Не дай несчастному в отчаянье прийти!

Димитрий

По увещании родительском и многом,

Терзайся, рвись, рыдай и сетуй перед богом,

А мне приятно то, когда страдаешь ты,

Зря в области моей любезны красоты.

Георгий

(один)

Не чтя бессмертного и смертных ненавидя,

Довольствуйся, тиран, мое мученье видя.

Тревожа весь мой ум и грудь мою разя,

Гордися и губи людей, доколе льзя!

Ах, если я лишусь красот, которы милы!

И вображение того отъемлет силы,

Мертвеют чувства все, темнеет солнца луч,

И небо кажется покрыто мраком туч,

А воздух над Москвой наполнен мутным адом.

Увижу ль, солнце, я тебя над здешным градом

Народу счастливу светяще в высоте,

Лучи пускающе во прежней красоте?

Восплещут ли опять, играя, здешны воды?

Ко обитателям придут ли дни свободы,

И возвратятся ли те радостны часы,

В которы зрел без слез я Ксении красы?

Избавится ль сей град бесстудия и срамов,

И возблистают ли верхи златые храмов?

Затворит ли, увы, свой алчный злоба рот?

Возвеселятся ли дворяня и народ,

Возрадуются ли московские девицы,

И воссияют ли прекрасные их лицы?

Престанет ли багрить дворец и храмы кровь?

Возникни здесь покой, возликовствуй любовь

И буди счастливых сердец увеселеньем!

А ты, Москва, а ты будь райским нам селеньем!

Димитрий и Ксения.

Димитрий

Когда готовятся утехи нежны нам,

Одолевай себя, любезный вид очам,

И сердце умягчи, ярящеся вседневно,

Произведенное на троне быти гневно.

Когда ты будеши супругою моей,

Прибегнут подданны ко милости твоей.

Мной должно множество народа помирати,

Тщись миловать сирот, вдов слезы отирати