— Не уверен? Как так?

Смех стал заметно громче.

— Меня посещают видения.

Слушатели развеселились вовсю. Двое мужчин и женщина, чтобы как следует посмеяться, даже улеглись на землю. Многие привалились к хижине, сотрясаясь всем телом. Старейшина широко улыбнулся.

— Его часто посещают галлюцинации, в основном он видит змей.

— Правильно. Поэтому я не был уверен. А когда мне сказали, что в машине находились настоящие змеи, пришлось как следует хлебнуть.

— А женщину ты там не видел?

— Не будь идиотом! Если бы в «мерседесе» оказался кто-нибудь еще, то как пить дать был бы трупом, как тот черный.

— Ты не заметил женщину — высокую, наполовину негритянка, наполовину тайка. Может быть, она вышла из машины до того, как приехали мотоциклисты?

— Нет, ее бы я запомнил. Женщины мне в галлюцинациях не являются. С какой стати? У меня уже тридцать лет не стоит.

Новый взрыв смеха, люди беспомощно трясли головами, старейшина, отвернувшись, тоже хохотал.

— Хорошо. — Я посмотрел на остальных: — Кто-нибудь еще видел мотоциклистов?

Все взгляды разом устремились на старейшину.

— Мотоциклисты ему не привиделись, были на самом деле, но никто не хочет давать показаний. Они считают, что это банда убийц, и не желают впутываться.

— А если неофициально, все согласны с тем, что он сказал?

— «Неофициально» звучит неплохо, хотя я не совсем понимаю, что это значит. Многие видели и мотоциклистов, и как старина Toy подошел к «мерседесу», заглянул внутрь, а затем принялся биться головой о машину. Мы все это наблюдали. Несколько человек тоже приблизились к машине. Они были там, когда вы приехали со своим напарником.

Старейшина влил еще немного виски в Toy. Способности старика оказались необычайными — он осушил целую бутылку самогона и только после этого захмелел. Старейшина развязал его. Но перед тем, как ослабить веревки, рядом с ним поставили еще одну бутылку и на всякий случай отошли подальше. Пьяница бросился к спиртному и всунул горлышко в рот.

Я поблагодарил старейшину.

— Так ты не наведешь на нас ФБР? Самогон — основной источник нашего дохода. Мы без него пропадем.

Это был первый признак слабости, и ею следовало немедленно воспользоваться. Старейшина бросил на меня быстрый взгляд и кивнул, приглашая в дом, где из тряпичного фильтра тонкой струйкой не спеша бежала в кувшин очищенная жидкость. Хозяин вытащил бутылку и два пластиковых стакана. Мы пожелали друг другу удачи, домашний спирт обжег мне глотку и согрел желудок. В хижине оказалось уютно — на углях варилась брага, и в воздух поднимался пар.

— Ты ведь из Восьмого района, так?

Я внимательно посмотрел на старейшину:

— И что?

— Ваш полковник — известная личность, — пожал плечами старейшина. — Викорн, так его зовут?

— Ты его знаешь?

Он опасливо поджал губы.

— Не лично. Я же сказал, он известный человек.

— Хочешь поговорить непосредственно с ним?

Сверкнула обезоруживающая улыбка.

— Поверь, я совершенно не кручу. Мы только не хотим, чтобы ФБР нам задавало вопросы. Люди в самом деле ничего не знают. Одни были пьяные, другие играли в карты. А у старины Toy вряд ли осталась в мозгу хоть одна живая клетка.