Андрей, кстати, пробовал считать по-местному и чуть мозги себе не сломал. После чего перестал удивляться тому, что в стране так мало людей не умеет считать. Научится ЭТОМУ счету было немалым подвигом.

Таким образом перед парнем оказалась сложнейшая дилемма.

Он мог плюнуть на условности и начать учить своих людей правильно, а потом научить переводить числа из буквенной непозиционной записи в нормальную и обратно. А мог и попытаться вывихнуть себе мозг, «рожая ежика», то есть, придумывая внятные способы более-менее быстрого выполнения основных арифметических действий в рамках местной системы счисления.

Второй способ надежнее. И нашел бы немалый отклик у многих. Андрей был уверен — многие сталкивались с этой головной болью. Но чтобы придумать все это Андрею пришлось бы прыгнуть выше своей головы. Не математик он по образованию. Знал, конечно, умел, понимал. Но не до такой степи и не так хорошо, чтобы что-то там изобретать. Вот пользоваться готовым — пожалуйста.

Первый же способ — это очередной вызов традиции. Комплексный. Начиная с того, что цифры пришлось бы записывать по-арабски, так как сохранять буквенную запись с новым наполнением лишь плодить путаницу. А это новая волна вопросов к нему, которых и так уже был вагон и маленькая тележка. Ибо такой способ записи применялся у латинян и магометан. А он, мерзавец, в который раз устои шатает.

Голова Андрея пухла.

День за днем. Из часа в час. Так как он понимал — времени мало и нужно успеть, желательно еще вчера. Ибо как сложится следующий год — Бог весть. Планы Царя в сочетании с волнениями в Москве выходили за рамки оригинальной истории. Так что надеяться на воспоминания он в таких делах не мог. И был вынужден спешить, готовя подушку благополучия для своего с Марфой сына. А то, мало ли с ним что-то случится?

И чтобы не свихнуться от достаточно специфичной работы, Андрей пытался отвлечься на более привычные, понятные и приятные вещи. На вещи, которые он изучал в процессе подготовке к отправке в прошлое. В частности — на технологии…

— Здесь и сейчас я хочу, чтобы вы поклялись своими бессмертными душами молчать, — произнес Андрей, глядя на кузнеца-Илью, его сына и двух доверенных учеников. — Сие есть тайна великая, мало кому доступная.

— Клянемся, — хором произнесли они.

— Не так, — возразил Андрей и начал медленно и торжественно произносить придуманные им слова клятвы. Весьма и весьма страшной для местных жителей, так как ее нарушение под пыткой ли или иначе влекло за собой проклятие души и вечное ее страдание в аду.

Они повторяли.

Это пугало и завораживало. Ведь для парня эта клятва была не более чем высокопарной болтовней. Для них же — все выглядело куда серьезнее. Для них все, что они повторяли было реально, материально и крайне важно. Но они говорили. Хотя с чем конкретно был связан этот металлургический секрет — не ведали.

Одной из главных технологических проблем кузнечного производства вотчины было сырье. Потому что металл выплавляли в крицах — пористых кусках железа, крепко перемешанных со шлаком. И чтобы превратить их в сырье требовалось эти самые крицы перековывать и перековывать десятки раз, буквально выбивая из них вкрапления шлака. Из-за чего даже килограмм сырья требовал очень многих человеко-часов тяжелого труда и огромное количества угля.