***

Очнулась резко, будто на меня вылили ведро ледяной воды. Первую реакцию – подскочить – задушила в зародыше. Осторожно, чтобы не выдать себя, разлепила веки.

В глаза ударил луч белого света.

Неприятно.

Попробовала шевельнуть руками-ногами.

Все на месте – уже хорошо. Но лодыжки и запястья привязаны, и вообще я, судя по ощущениям, лежу в позе распятой лягушки. И, кажется, голая…

А вот это очень и очень плохо!

Рядом со мной кто-то рвано выдохнул. И я напряглась, чувствуя, как загрохотало-забилось сердце от страха. Мое тело покрыла испарина, захотелось подпрыгнуть и завизжать, но я заставила себя оставаться на месте. Пока чьи-то губы не коснулись моего живота…

Это стало последней каплей. Взвыв, я распахнула глаза и задергалась в путах.

– Тише, тише, моя девочка, – пробормотал над ухом знакомый голос. Мое лицо сжали горячие ладони.

– Маркус? – я на секунду оторопела. – Господи, это ты?! Ты похитил меня?

Ну, хоть не какой-то инопланетный извращенец! Маркус все же знакомое зло, как-нибудь я с ним справлюсь.

– Да, милая, это я, – зашептал мужчина мне в ухо, лихорадочно глотая слова.

Его губы скользнули по моей мочке, поймали ее, а потом проложили дорожку огненных поцелуев к ключице. Скосив глаза, я увидела только взлохмаченную макушку. Вьющиеся волосы горауканца, всегда тщательно уложенные, сейчас взмокли и находились в полном беспорядке.

– Но зачем? Немедленно развяжи меня!

– Не сейчас, малышка, попозже.

– Попозже? – взбрыкнула от возмущения. – Что значит «попозже»?! Что ты собрался сделать со мной?

Ответ был очевиден без слов. Маркус чуть сдвинулся, опускаясь ниже, и его губы сомкнулись вокруг моего соска. Второй он сжал пальцами.

Господи! Да он что, собрался меня изнасиловать?!

– Нет! Прекрати! Не смей меня трогать!!! – я заорала, задергалась в путах, пытаясь сбросить его с себя.

Но это было не так-то просто. Я дергалась, как гусеница на булавке – бессмысленно и безрезультатно. А мужчина и не думал отпускать меня.

Он покрывал мое тело жадными поцелуями, оставляя мокрые пятна слюны. Его руки шарили по мне, то тискали грудь, то мяли живот. Он что-то бормотал неразборчиво, взахлеб, словно сам задыхался. А потом вдруг выпрямился и отступил на шаг, глядя на меня обезумевшим взглядом.

– Ты сама виновата, – прохрипел Драммон более-менее связно и потянулся к ремню. – Нужно было вернуться со мной на Гораукан, тогда бы ничего этого не случилось.

Расширенными глазами я смотрела, как он раздевается. Неторопливо снимает с себя китель, рубашку, с излишней педантичностью развешивает их на спинке стоящего рядом кресла…

Икнув, обвела взглядом вокруг. Кажется, я в какой-то каюте. Привязанная к кровати.

Если это каюта, значит, есть и корабль. А значит и экипаж.

Мои мысли вернулись к Маркусу. Нужно отвлечь его, заговорить, надавить на жалость… Пообещать все, что он захочет, хоть черта лысого. Только чтобы он остановился.

Да, я не девственница, да, за свою жизнь всякого повидала. И давно мечтала о мужской ласке… Но в хрупком Тьянином теле все ощущалось не так. Особенно эта паническая реакция на Драммона. Не удивлюсь, если они с Тьяной так и не стали близки, а это тело досталось мне девственным.