— Заткнись! — сказала она по-итальянски.

И Донато умолк, очевидно поняв, что сейчас она выступает от лица своей бабушки и в ее душе нет места состраданию.

— Меня не интересуют твои жалкие оправдания, Донато. Я буду задавать вопросы, твое дело — на них отвечать.

— София, ты должна меня выслушать…

— Я ничего не должна. Если захочу, я могу встать и уйти. В отличие от тебя. Ты убил моего отца?

— Ради бога! Неужели ты в это веришь?

— Учитывая обстоятельства, мне совсем не трудно в это поверить. Ты обкрадывал нашу семью.

Он начал было это отрицать, и София положила трубку. В панике Донато стал кричать, колотить ладонью по стеклу. Когда к нему бросились охранники, она снова взяла трубку.

— Да. Да, я воровал. Я был не прав, вел себя как дурак. Джина меня вконец запилила. Она вечно чего-то требует, ей хочется иметь больше детей, больше денег, больше дорогих вещей. Да, я брал деньги компании, но, София, дорогая, вы же не позволите им держать меня за это в тюрьме.

— Дело не только в деньгах. Ты отравил вино. Ты убил ни в чем не повинного старика.

— Это был несчастный случай. Клянусь тебе. От этого вина ему должно было стать плохо. Он знал… видел…

— Что он знал? Что видел?

— На винограднике. Меня с любовницей. Он не одобрял моего поведения и мог рассказать тете Терезе.

— Если ты вздумал меня дурачить, я оставлю тебя гнить за решеткой.

— Клянусь, это была ошибка. Меня обманули. — Ему не хватало воздуха. — Мне обещали заплатить. А если б в результате поднялся шум, мне бы заплатили еще больше. Баттиста видел… людей, с которыми я встречался. Попробуй меня понять, София. Я был зол. Я столько работал, и вдруг…

— Бабушка затеяла реорганизацию.

— Да, да. И чем она вознаградила меня за долгие годы службы? Ничем. — В ярости Донато стукнул кулаком по столу. — Вместо этого она поставила надо мной американку, которая стала задавать слишком много вопросов.

— И поэтому ты убил Маргарет и попытался убить Дэвида.

— Нет-нет. С Маргарет вышло случайно. Она стала копаться в накладных. Я хотел только ненадолго вывести ее из строя. Откуда мне было знать, что она выпьет так много этого вина?

— А мой отец? Он знал про отравленное вино?

— Нет. Он понятия не имел о подставном счете, потому что никогда не удосуживался заглянуть в документы. И Баттисту он не знал. Для Тони работа в компании была всего-навсего игрой, но для меня, София, в ней заключался смысл жизни.

София откинулась на спинку стула.

— Ты приглашал в кастелло Деморни, брал у него деньги. Он платил тебе за то, что ты предавал собственную семью.

— Послушай меня, — сказал Донато, понизив голос почти до шепота. — Держись подальше от Деморни. Это опасный человек. Что бы я ни делал, я никогда бы не согласился причинить вред тебе. Но он ни перед чем не остановится.

— И перед убийством? Значит, это он убил отца?

— Не знаю. Жизнью клянусь — не знаю. Но он хочет уничтожить Джамбелли. Послушай меня. Я брал у него деньги, я воровал. Я подмешал в вино то, что он велел. А когда я понял, что Каттер вот-вот меня разоблачит, я сбежал. Говорят, я нанял какого-то бандита, чтобы убить Каттера и украсть документы. Это ложь. Зачем мне его убивать? Для меня и так все было кончено. Умоляю, София, помоги мне. И прошу тебя, держись подальше от этого человека.