– У нас что, еще один маньяк в городе завелся? – ахнула я.

– Ни одного. Все уже знают, что город под вашей защитой. Собрали вещи и покорно сдались полиции. Слезно просили посадить их в камеру и ни в коем случае не отдавать их вам.

– Да ты прекратишь издеваться?

Мне стало неловко. Потому что нарываться на неприятности я никогда не планировала, они как-то сами всегда... А я просто решала проблемы по мере их поступления…

– Молчу! – Ярослав поднял ладони вверх, снова обжигая меня горящим взглядом. – Когда у тебя экзамен?

– Послезавтра, – прошептала я, борясь с реакцией собственного тела.

– Значит, будем готовиться, – сказал Шведов, поворачивая, наконец, в направлении бабушкиного дома.

– Я сама!

– Вдвоем веселее! Тем более, я могу помочь, и ты это знаешь. Возражения не принимаются, я соскучился по Маркизу.

Я мысленно взвыла, не зная, как реагировать. В умении добиваться своего Шведову не было равных!

– Не возражай, Рыжик. Это бесполезно, – непреклонно заявил Яр, тормозя у бабушкиного дома.

Заглушил мотор, вышел из машины, открыл передо мной дверь и протянул руку:

– Пошли.

******

– Я больше не могу! – взвыла я, нервно откидывая тетрадь в сторону.

– Нет такого ответа, – заглянув в методичку, спокойно сообщил Ярослав, медленно поглаживая предательскую интеллигенцию за ушком.

Наглая пушистость уютно устроилась у Шведова на коленях и млела от ласк, мурлыча словно трактор.

Шведов основательно подошел к подготовке к экзамену и всю душу из меня вынул своими вопросами.

Когда мы вошли в квартиру, дражайший супруг направился в кухню, чтобы приготовить ужин, а мне велел готовиться. Быстро перекусив омлетом, он удобно устроился на диване с методичкой и принялся задавать вопросы. Что примечательно – ни разу не заглянув в правильные ответы, гонял так, что мне без конца приходилось сверяться с записями и штудировать учебники.

– Давай сделаем перерыв! – жалобно попросила я, сдувая с лица прядь волос.

– Немного осталось. Сегодня позанимаешься, а завтра отдохнешь, – мягко произнес Ярослав.

– Ну ты… Да ты даже Зубра переплюнул в занудстве! – не сдержалась я.

Белкин Георгий Витальевич – он же Зубр, он же душегубец и самый главный зануда университета – был нашим преподавателем по уголовному праву. И без тени сомнения можно заявить, что он был единственным педагогом, которого ненавидели абсолютно все! Сдать у него экзамен с первого раза не мог никто, даже те, кто без остановки то самое право зубрил. Взятки он не брал, а шантажировать его было нечем. Мы с подругами проверяли…

На первом курсе я сдала ему экзамен только с седьмого раза. На втором – с дергающимся глазом, недосыпом и нервным тиком – с пятого. На третьем курсе, видя мои мучения, вмешалась Неонилла Альбертовна. Стены университета ее визит выдержали, а вот Зубр – нет. Не знаю, о чем они говорили, но с того дня весь наш поток бегал к Зубру не больше четырех раз за сессию. И каждый раз, когда сдавать приходила я, преподаватель, краснея и заикаясь, передавал моей потрясающей бабуле приветы и… отправлял «еще подучить». Учитывая, что к его экзаменам я готовилась так, словно от этого зависела моя жизнь, а учебник могла цитировать целыми абзацами, Зубра в те моменты ненавидела всеми фибрами души.