Спал он прекрасно, поднялся бодрым жизнерадостным и тут же позвонил Зиничу.

– Слушаю, – глухим голосом откликнулся Толик.

– И прекрасно, мальчик, – сказал Юрий Петрович, – станешь слушаться, будешь жить на свободе долго и красиво. Я говорю из Москвы.

– И черт с тобой, старый хрен, я уматываю, – зашептал Толик. – Тут совсем плохо стало, твой земляк копает, мне ждать нечего.

– У тебя здоровые инстинкты, мальчик, кому в зону хочется? Ты будешь сидеть тихо, кушать и пить в «Приморской», в той же компании и получишь за это деньги. Завтра в восемь утра я тебе позвоню. Если телефон не ответит, отобью соответствующую телеграмму, – пока в уголовном розыске товарищи зарплату получают, мне самому тебя искать недосуг. Ты меня понял?

– Ну? – прошептал Толик.

– Не слышу?

– Понял! Шучу я, нервы.

– У всех нервы, будь здоров. – Юрий Петрович положил трубку тут же набрал номер Артеменко и, когда тот ответил, сказал коротко: – Володя жду тебя у входа на центральный рынок.

Ветер погнал тучи, выглянуло солнце. Люди высыпали из гостиниц и санаториев, как по команде.

Юрия Петровича хорошая погода устраивала. Хотя он, как и легендарный предок, «не любил большие скопления честных людей в одном месте», тем не менее, лучше затеряться в толпе, чем наслаждаться опасным одиночеством. Он перекинул пиджак через руку, ослабил узел галстука и прогуливался у «Приморской» поджидая своего лучшего ученика.

Юрий Петрович не проходил специальной подготовки и не был знаком с работой спецслужб, однако не желал встречаться с Володей, если последний прибудет в сопровождении. За физкультурником наблюдали, могут интересоваться и Артеменко.

Володя вышел из гостиницы, был, как всегда элегантен, кремовые брюки, ботинки в тон, фирменная белоснежная рубашка. Юрий Петрович смотрел на ученика с легкой завистью. Умен, осторожен, не жаден, жить умеет, очень жаль, что ему придется умереть так рано. Когда Артеменко, обогнув здание гостиницы, направился к центру, Юрий Петрович следом не пошел, а внимательно присматривался к окружающим. Ему повезло, к гостинице подъехало такси, высадило пассажиров. Юрий Петрович сел в машину, обогнал Артеменко на несколько кварталов, дал шоферу десятку и попросил подъехать через час. Он не подошел к Володе ни у входа, ни на самом рынке, выжидал. Лишь когда Артеменко, купив цветы, направился назад, к гостинице, Юрий Петрович пересек ему дорогу, сел за столик открытого кафе и заказал мороженое.

Володя сел рядом, тоже заказал мороженое, молчал, разглядывал проходивших мимо женщин.

– Наконец-то погода наладилась. – Юрий Петрович отметил, что ученик осунулся, под глазами тени, пальцы слегка дрожат. – Тебе надо позагорать, возраст проступает, пьешь наверняка.

Артеменко достал из заднего кармана фляжку, сделал несколько глотков.

– Сердишься. Я же тебя не контролирую, помочь хочу, потому и болтаюсь в городишке вторую неделю. Кто машину испортил?

– Раньше не знал, теперь думаю, что ты, – ответил Артеменко. – Сдается, я тебе больше мешаю, чем этот придурок.

– Ясное дело, я тебя в Москве не мог достать, надо за тысячу с лишним верст вывезти. Ты из-за своей девки по фазе двинулся. Не можешь сообразить, как заставить Зинича лекарство принять не в гостинице, а у себя дома, так и скажи. Спроси у старших, они тебе разумным советом помогут.