Он усадил ее в такси, и машина повезла их...

Нет, она не повезла, она увезла их! Подальше от ворот тюремной больницы, подальше от пережитых кошмаров – домой, домой! В нормальную жизнь!

Домой оказалось у Даши: она хотела переодеться, принять ванну.

За это время Влад заказал ужин из ресторана и отличнейшее бордо.

...Уже и заказ доставили, а Даша все плескалась в ванной. Не выдержав, Влад открыл дверь в напаренную комнатку. Дашино тело розовело под струями душа.

...Вообще-то он думал, что ей нужно немножко оклематься по выходе из больницы – к тому же тюремной! – и настраивал себя на вечер чисто платонический. Но, увидев жемчужный блеск ее кожи, ее заалевшие соски, русые волосики лобка, по которым струилась вода, он не удержался. Он сбросил с себя одежду и в одно мгновение очутился рядом с Дашей, хватая ртом струи душа, прижимая ее скользкое тело к себе.

Даша тихо застонала, притираясь, впечатываясь спиной, ягодицами в изгиб его тела.

– Ты знаешь, что ты отлично выглядишь? – отфыркиваясь от воды, спросил он, пощипывая ее за нежный бок.

– Так я же там спала сутки напролет! Мне кажется, что в ближайшие полгода спать вообще не буду!

– Это звучит многообещающе...

Его руки свободно скользили по ее телу, следуя струям воды.

– Сколько ты хочешь детей? – спросил он, наклонясь к ее разрозовевшемуся ушку.

– Троих... А ты?

– Согласен. Начинаем делать!

* * *

Спустя некоторое время они перебрались в кровать, которая еще долго ахала пружинами под изголодавшимися влюбленными.

Наконец Даша откинулась, довольно поглаживая себя по животу круговым движением.

– По-моему, тройню мы уже сделали, – улыбнулась она.

– Ничего, прокормим! Бурлов мне зарплату удвоил!

– Надо же... С чего это?

– За верность, он сказал.

– Погоди... – Даша села на кровати, – при чем тут верность Бурлову?! Ты это сделал... ты не убил его не из верности! А потому что таковы твои взгляды, твое мировоззрение! Потому что ТЫ ТАК РЕШИЛ!!! Какая пошлость: за верность!

Влад тоже приподнялся на локте. Даша, усевшаяся по-турецки – поза выгодно очертила летучие изгибы ее тела, – была такой красивой, такой соблазнительной... Какой, к черту, Бурлов!

– Дашка... – Он провел пальцем по ее скуле, затем по шее, наслаждаясь. – Я ему так и сказал.

– А он? – Даша придержала его руку: ей требовался немедленный ответ, этой девушке с редким запахом смородиновой почки, запахом чистоты.

– А он... Мне кажется, что мысль была для него новой... И он сначала немножко подумал. А потом сказал, что понимает... И что счастлив иметь таких людей у себя на службе. И что зарплату все равно повысит вдвое.

Даша засмеялась.

– Так что троих прокормим?

– И четверых тоже, – шепнул Влад, загребая ее живое, нежное, жаркое тело под себя, раскрывая смородиновую почку и ныряя в ее упоительный аромат...