Я обернулся и посветил. Мой детский мозг дорисовал всю картину за меня. Мне показалось, что могила шевелиться и от туда тянутся руки. Конечно, сейчас я понимаю, что это была лишь игра света и теней, но тогда это была хорошая игра моего воображения. Станиславский бы сказал — верю.
Закричал я громко и даже кажется, как-то неестественно. Как Джельсамино в фильме. Вовка не оставаясь в долгу, поддержал меня. Как говориться началась паника. Паника, это когда один знает, в чём суть ужаса, а другие орут и бегут за компанию, будучи уверенны, что орущий и бегущий рядом сосед, точно уж в курсе ситуации.
Затем закричали на дороге. Тоже, как показалось мне очень неестественно. Какой-то душераздирающий женский визг. От этого визга, мы с Вовкой закричали ещё громче. Затем послышалось с дороги “Бля!”, “Еба-а-а-ать!”, какой то “бум”, затем “Поднимай её, пиздуем от сюда” и удаляющийся топот.
Нас с Вовкой тоже уговаривать долго не надо было и мы, побросав свечки ломанулись в противоположную сторону, прочь от этого места. Бежали мы быстро и без оглядки. Вовка, несмотря на маленький возраст, не уступал мне в скорости. Мне казалось, что руки из могилы вот-вот настигнут нас и я притопил ещё быстрее.
Когда мы оказались в террасе, мы забились на одной кровати под одеяло и так незаметно как-то уснули. Утром нас разбудила бабка.
— Вставайте задохлики. А чё это у вас дерьмом попахивает? — но не акцентировала на этом внимание. — Я вам щас новости поведаю за завтраком. Как раз вам урок будет, что бы не шастать где попало…
Вся деревня обсуждала свежую новость.
— А у него глазища такие огромные, как огонь светятся.
— И воет нечеловеческим голосом.
— Это, я так думаю, призрак Володьки-алкоголика, царство ему небесное. Не успокоится душа окаянная.
— Да причём тут Володька? Говорят у этого рога и хвост были. Не иначе как чёрт.
— А Галка то. Как посмотрела в его горящие глаза, прям сознания лишилась. Так волоком и тащили её до дома.
— Говорят, что Петька то, Никитишны внук, тот совсем обделался…
И ещё много чего было рассказано и много дней сплетничал народ по деревне, с каждым днём история принимала всё более ужасный оборот.
Мы с Вовкой радовались только одному. Что бабка с дедом не узнали, что мы ночью ходили на кладбище и нам ужасно повезло, что мы не встретились ни с этим Володькой-алкоголиком, ни с чёртом. Иначе бабке с дедом было бы уже некого пороть.
Свадьба
— Вовка. А что ты будешь делать, когда вырастешь?
Мы валялись на покрывале, в огороде, пока бабка с дедом вели боевые действия на огородном фронте. На полезных культурах завёлся какой-то зверь и надо было избавляться от него. День был солнечный, а к обеду так вообще стало припекать. Мы уже сбегали на пруд искупались, надули через соломинку пару лягушек и заняться было больше нечем. Скоро обедать и мы решили просто поваляться и не причинять никому беспокойства.
— Так что? — повторил я вопрос.
— Я даже и не знаю, — задумался Вовка. — Наверно как папа, стану инженером и буду вертолёты делать.
— Эх ты! Как говорит бабка — ни мозгов, ни песды. Не в академию, ни замуж. Ничего ты не смыслишь. Вот я, например, когда вырасту, то первым делом женюсь.