В нем не было того оживления, какое наблюдалось в придворных. Но силы и хорошее расположение духа вернулись к нему. Он возлежал на широком ложе, где поместились бы двое таких, как он. Его левый локоть тонул в горе кожаных подушек. Сейчас он как раз держал в правой руке кусок жареной утки и деликатно объедал его. Болтун и Верховный сидели рядом на полу за низким столом, заставленным блюдами. Верховный был спокоен, улыбался и смотрел на Бога с выражением дружеского участия. Болтун ерзал и дергался, как всегда.

Высокий Дом покончил с уткой и протянул косточку назад, где ее приняли смуглые руки. Другие руки протянули чашу с водой, в которой он ополоснул три пальца. Этот его жест словно бы послужил сигналом, и три музыканта, сидевшие на корточках у стены в другом конце зала, заиграли громче. Все трое были слепы. Один из них запел гнусавым голосом старую-престарую песню:

Бог мрачно разглядывал певца. Потом согнул мизинец, и из воздуха соткалась очередная чаша пива. Верховный, продолжая улыбаться, поднял брови.

— Ты считаешь это разумным, Высокий Дом?

— Я хочу пить.

За всеми столами наполнились чаши. Все почувствовали жажду.

Верховный покачал головой:

— Знаешь, Высокий Дом, это очень старая отговорка.

Бог рыгнул. Потом еще и еще. Дама слева, в углу, проявив замечательную находчивость, громко изобразила тошноту, чем вызвала всеобщий смех.

Бог хлопнул Болтуна по плечу:

— Позабавь-ка меня своими баснями.

— Я уже все рассказал, что знал, Высокий Дом.

— То есть все, что мог придумать, — поправил его Верховный. — Будь это правдой, тебя бы не звали Болтуном.

Болтун взглянул на него, открыл рот, словно собираясь возразить, затем понуро опустил голову.

— Тебе лучше знать.

— Еще басен, — не отставал Высокий Дом. — Еще, еще!

— Я не мастер рассказывать, Высокий Дом.

— Расскажи о белых людях.

— Ты уже слышал о них.

— Давай. — Бог шутливо дернул Болтуна за ухо. — Расскажи, на что похожа их кожа.

— Она выглядит как очищенная луковица, — покорно начал Болтун. — Только не блестит. Все их тело такого цвета…

— … сплошь…

— Они не моются…

— Потому что тогда с них сойдет краска! — Высокий Дом захохотал во все горло, и все вокруг тоже засмеялись. Дама, которую стошнило, свалилась на пол, истерически взвизгивая.

— И они смердят, — добавил Болтун, — а как, это я уже рассказывал. Река, омывающая их землю, вздымается огромными волнами, и еще она так солона, что, если выпить воды из той реки, потеряешь разум и станешь кататься по земле.

Высокий Дом снова захохотал, потом внезапно замолчал.

— Интересно, отчего я упал? — проговорил он. — Это очень странно. Вроде бы только что бежал — и вот уже лежу.

Болтун вскинул голову:

— Тебе дали подножку, Высокий Дом, я видел. И к тому же ты выпил столько пива перед бегом. В другой раз…

— Ты не был пьян, Высокий Дом, — вмешался Верховный, не переставая улыбаться. — Ты выбился из сил.

Бог снова дернул Болтуна за ухо.

— Расскажи-ка о том, — неожиданно расхохотался он, — как вода становится твердой.