Жук обычно говорил: «Бегите вон туда, а потом обратно». Два раза или сколько ему в этот момент хотелось. Иногда мы бегали вдоль пляжа, по камням, ракушкам и песку; ужасно тяжело, но, наверное, полезно для ног.
В девять мы завтракали, потом делали упражнения для рук: уходили на специальную площадку у моря, где было много больших круглых камней, и бросали их вперед, назад и в разные стороны. Камни весили около двух килограммов, а это упражнение приходилось выполнять раз пятьдесят – шестьдесят. Жук очень внимательно следил за количеством выполненных попыток. И естественно, я абсолютно точно следовала всем его распоряжениям. Потом мы делали отжимания и упражнения для брюшного пресса.
Тяжелее всего был бег по лестницам, который Жук просто обожал. Самая длинная лестница насчитывала двести двадцать пять ступенек, а другая — сто семьдесят пять. Иногда тренер заставлял нас не бегать, а запрыгивать на ступеньки, сначала на одной ноге, а потом на другой. Всегда с секундомером в руках, причем мы должны были заносить свои результаты в дневники. А вечером он говорил: «Сегодня вы работали лучше».
Или: «Сегодня было хуже, чем вчера. Придется принять меры».
Жук считал, что фигуристам очень полезно нырять и плавать под водой. Он утверждал, что это упражнение помогает научиться контролировать дыхание. Ты делаешь глубокий вдох и удерживаешь воздух как можно дольше. Но в фигурном катании удерживать дыхание не нужно. Только Жук с его безумными идеями думал, что мы это делаем на льду. Я помню, как однажды в середине мая он объявил всем, что мы идем бить гарпунами рыбу. Он очень любил это занятие. В условленное время пришла я одна и страшно разозлилась на остальных за то, что мне ничего не сказали. Мы с Жуком отправились на рыбалку вдвоем. Лето еще по-настоящему не наступило, вода в море была ледяная, и я мгновенно замерзла. Жук велел мне надеть что-нибудь поверх купальника, чтобы согреться. Ласты оказались слишком большими, найти подходящего размера не удалось, поэтому я натянула на ноги несколько пар носков, а на себя свитер, теплые брюки и даже теплую шапку. Я ненавижу море, а поскольку плаваю плохо, мне было очень страшно. Жук вошел в воду с ружьем для подводной охоты и заставил меня последовать за ним.
В июле, когда па черноморском курорте становилось жарко и влажность была слишком высокой, мы переезжали в Киргизию на Иссык-Куль, курорт в горах, где мне нравилось больше, чем на Черном море, несмотря на то что из-за высоты тренировки на лестнице были еще более изматывающими. Иссык-Куль — очень глубокое красивое озеро, про которое сложено много легенд. Вечерами мы ходили в лес. А еще был футбол и теннис. Мы с Сергеем иногда играли вдвоем против какой-нибудь пары. И хотя Сергей всегда стремился победить в паре с другим молодым человеком, со мной он вел себя сдержанно. Я, однако, страшно расстраивалась, когда ошибалась, а Сергей только смеялся, качал головой и спрашивал, что это я так горюю — мы же играем просто так, для удовольствия. Больше всего Жук любил, когда мы тренировались на льду в Новогорске, в центре подготовки олимпийского резерва, расположенном недалеко от Москвы, в лесу. В Новогорске имеются несколько гостиниц, при каждой свое кафе, футбольные поля, кинотеатр, бассейн, гимнастический зал, терапевтический центр и, естественно, каток. Обычно перед каждым важным соревнованием — мировым, европейским или национальным — мы отправлялись в Новогорск на пятнадцать дней.