– Мозга, – произнес Пейнтер.

– Точно. Все остальное как будто выключилось.

– Но почему?

– Не знаю, – качнула головой Лиза. – Я проведу дополнительные исследования, но если она и дальше не будет ни на что реагировать, боюсь, у нас останется только один выход.

– Какой именно? – осведомилась Кэт.

– Хотя устройство электростимуляции не активно, всплески нервной энергии сосредоточены именно вокруг него. Волей-неволей мне приходится думать, что к происходящему с девочкой каким-то образом причастны вживленные в ее мозг нейроэлектроды. Электрическая активность в этой области пугающе высока, словно они работают наподобие нити накаливания. Если я не сумею снизить ее нервную активность, она просто перегорит, как лампочка.

Услышав эти слова, Кэт побледнела.

– Ты говорила, что есть какой-то выход.

Лиза вздохнула с несчастным видом.

– Возможно, нам придется удалить этот имплантат. Малкольм как раз пошел звонить нейрохирургу из больницы Университета Джорджа Вашингтона.

Пейнтер подошел к Кэт и обнял ее за плечи. Он знал, как сильно она привязалась к Саше. Они потеряли многих людей, чтобы спасти девочку, и теперь – потерять ее?

– Мы сделаем все, что в наших силах, – пообещал он.

Кэт кивнула.

На поясе Пейнтера зажужжал пейджер. Он посмотрел на номер вызывающего. Российское посольство. На этот звонок нужно ответить. Грей приземлится в Челябинске уже через несколько минут.

Он обернулся. Лиза устало улыбнулась ему и махнула рукой в сторону двери.

– Я позвоню тебе, если будут какие-то изменения.

Он направился к двери, но тут вдруг кое о чем вспомнил. Поглощенный бурными событиями последних часов, он так и не удосужился задуматься над этим.

Повернувшись к Кэт, Пейнтер вопросительно вздернул брови.

– Я, откровенно говоря, не уверен, что правильно тебя расслышал, – проговорил он.

Кэт подняла на него глаза.

– Что ты имела в виду, сказав, что Монк все еще жив?

12 часов 20 минут

Южноуральские горы

В кромешной темноте Монк медленно двигался вдоль поезда. Своей культей он вел по стенкам вагонов, а здоровую руку вытянул вперед и ощупывал пустоту перед собой. Спотыкаясь о шпалы и большие камни, попадавшиеся в гравии, он шел от первого вагона к последнему.

Минуту назад, когда Монк выбрался из поезда, Петр перестал кричать. Его крик оборвался резко и внезапно, однако от этого стало еще хуже. Гробовая тишина в сочетании с непроглядной темнотой создавали ощущение, будто ты находишься в могиле.

Добравшись до следующего вагона, Монк вцепился в его край, пошарил рукой в темноте и позвал:

– Петр?

Его голос прозвучал пугающе громко и эхом разнесся по тоннелю. Но Монк не знал, где находится мальчик и в поезде ли он вообще. Единственный способ выяснить это состоял в том, чтобы методично продвигаться к последнему вагону.

Монк двинулся дальше, снова вытянув вперед здоровую руку и шаря ею в пространстве.

И тут кто-то схватил его за руку.

От неожиданности Монк ойкнул. Теплые кожистые пальцы обезьяны сплелись с пальцами человека. Послышалось негромкое уханье.

– Марта! – с облегчением выдохнул Монк и ласково обнял животное в темноте.