На первый танец Матвей уступил меня известному телевизионщику. Работа в эфире свернула тому мозги, и он трещал без умолку, будто я была частью его телеаудитории. Было видно, что я ему нравлюсь. Может, я действительно выглядела неплохо. Но после вчерашней встречи с фээсбэшниками во мне образовалась невидимая взгляду червоточина, она разрушала меня незаметно, но неотвратимо.

Поверх мужского плеча я рассматривала людей, которые наполняли зал, и переводила глаза с одного лица на другое. И вдруг… Увидела Егора! Вчерашнего шофера и моего нынешнего связного. Я так сильно вздрогнула, что напугала своего партнера.

— Что такое? — удивился он. — Случилось что-то ужасное?

— Вспомнила страшный сон, — пробормотала я, а про себя подумала: «Какого черта он приперся? По выходным я не обязана встречаться с Горчаковым и доносить на него!» Выходит, за мной теперь постоянно следят? Просто так, на всякий случай, чтобы я не выкинула какой-нибудь фортель. Интересно, что я могу выкинуть? Выйти на сцену, отобрать у певца микрофон и рассказать благородному собранию о том, как вчера на собственной даче меня завербовала ФСБ?

Я снова подняла глаза и уперлась ненавидящим взглядом в Егора. Он же смотрел на меня так, словно я была просто пятном на стене. Дождавшись последних аккордов мелодии, я рассталась с телевизионщиком и поступью Командора направилась к Егору.

— Разрешите вас пригласить? — спросила я голосом, в котором напрочь отсутствовала томность.

Мерзкий тип даже не соизволил кивнуть. Я взяла его за руку и потащила в круг танцующих.

— Белый танец, — сказала я. — Дамы приглашают и поют.

И опустила руки на плечи Егора. На его лице появилось отвращение. Сегодня он выглядел совсем иначе, чем в момент нашей первой встречи: на нем был летний костюм фисташкового цвета, пара прядей на макушке обесцвечена, в правом ухе — маленькая круглая серьга. Я положила голову ему на плечо — это была бесшабашная храбрость из серии: «Эх, помирать, так с музыкой!»

Как только я это сделала, тут же почувствовала резкий рывок — Егор одним движением притянул меня к себе и прижал к своей груди так, что я едва не заорала.

— Никогда больше не афишируйте нашу связь, — сквозь зубы прошипел он мне в самое ухо, пощекотав его зловещими интонациями.

Я думала, что после этого он изо всех сил оттолкнет меня и я пролечу через весь зал, приземлившись на пятую точку. Вместо этого он снял мою руку со своего плеча, отвел ее вбок, сжал пальцы и в такт музыке начал точными сильными движениями бросать меня из стороны в сторону, ловить, поворачивать, прижимать к груди и фиксировать там на пару ударов сердца. «Черт побери! — ахнула я про себя. — Их там учат даже танцевать!»

Мне никогда не доводилось попадать в руки столь умелого партнера. Я была игрушкой в его руках и бессознательно подчинялась чужой воле. Наше сольное выступление закончилось тем, что он положил меня спиной на свое колено, потом легко поднял, повернул за плечи лицом к себе, наклонился и запечатлел на моих губах короткий стерильный поцелуй. При этом в его глазах ничего не отразилось. Вообще ничего. Пустыня Гоби после песчаной бури.