— Эта модель изначально создавалась, чтобы шахтёров и геологов возить, — ответила Таэр. — Это не самая привередливая публика, да и избыточных маневров их деятельность не предполагает. Хорошие компенсаторы очень дорого стоят, поэтому здесь стоит модель попроще, она хорошо работает только по одному вектору — по остальным компенсации нет вообще или она происходит с запаздыванием.

— Здорово, — мрачно ухмыльнулся Алекс. — Надо будет потом намекнуть пилотам, что я, в сущности, от них в восторге, но вот очень не люблю, когда обед подступает к горлу. Может, как-то можно поменять компенсатор на более продвинутый?

— Проще заказать флаер в индивидуальном исполнении, — хмыкнула «специалистка». — У того же «Файзона», например, но это пара месяцев минимум, а машины были нужны прямо сейчас.

— Понятно, — кивнул Алекс.

Он снова повернулся к окну, где мелькали бирюзовые волны и белая песчаная полоса побережья, они явно покинули городскую черту, а значит, до поместья маркизы Туранг, «официальной любовницы лорда Кассарда», осталось не так уж и далеко. Алекс попытался сосредоточиться на предстоящем разговоре с Исалайей. Разговор обещал быть не то чтобы очень простым: «Так что ты там говорила насчёт убийц? Мне тут как раз бы пригодилась парочка…» Несмотря на то что мотивы прелестной маркизы ему были более ясны, чем, например, мотивы Кэйрин, но… с женщинами никогда нельзя быть уверенным до конца. Надо было решить, что стоит говорить «любовнице», а что нет, и как говорить. Но, как назло, мысли еле ворочались, голова гудела и лицо постепенно начинало гореть: «Чёрт, сколько же мы не спали?»

Последний раз он спал на станции перед войгромом, днём они спустились охотиться, но на планете было ещё утро. Потом было покушение, и эвакуация на орбиту, за которой последовал девятичасовой прыжок к Копейре. Как выяснилось после посадки — на Копейре снова было утро. Сейчас солнце, оставлявшее длинную золотую дорожку на поверхности воды, явно клонилось к закату.

«Интересно, сколько сейчас? Часов шесть? — Алекс окинул взглядом спартанское убранство салона, пытаясь найти что-нибудь похожее на часы, но безуспешно. — Надо завести себе часы или что тут они используют. А то с этими разными суточными циклами рехнуться можно».

Он нащупал в кармане банку с фенотом и, достав её, посмотрел на свет — оставалось меньше половины. Флаер шёл ровно, поэтому Алекс без опаски высыпал синие искристые капсулы на ладонь. Отсчитав семь штук, он закинул их в рот и с задумчивым видом разжевал. Капсулы были мягкие и гладкие, как будто из прозрачной резины, а внутри, похоже, была жидкость. Задумчивое выражение моментально сменилось перекошенной гримасой. Во рту словно взорвался состав с заморозкой, приправленной полынью. «Боже, какая непередаваемая гадость».

— Что, противные? — спросила Таэр, которая с любопытством наблюдала за манипуляциями Алекса.

— Терпимо, — ответил он, когда наконец прошла судорога, свёдшая скулы. — Зато сразу невероятная бодрость во всём теле образуется, — добавил Алекс, протягивая банку «специалистке», которой, судя по красным глазам и взгляду, устремлённому в пустоту, тоже не помешало бы прийти в более адекватное состояние. «С таким образом жизни мы скоро оба на эту штуку подсядем».