— Мне портвейна, водки, хлеба и консерву…

— Одну?

— Чего?

— Как чего? Конечно же, консерву!

— Да, одну…

Пройдя весь ритуальный круг оборота покупателя в магазине, и, вырвавшись, наконец, из магазинной толпы, Иван, гордый своей ношей, которая лежала в сетке-авоське, двинулся в обратный путь к студенческому общежитию. Настроение было прекрасным — поступил! Водки купил!

С обратной стороны общежития, с целью сокрытия от вахтерши и коменданта факта проноса в сие заведение запрещенного продукта, пацаны спустили веревку, к которой Иван привязал авоську.

— Поднимай!

Жаль, что веревка была рассчитана только на груз авоськи. Так бы можно было подняться вместе с грузом. Сетку втянули, и Иван несмело вошел в общежитие.

— Куда ты мне сказал идтить? — из своей конуры на него выскочила вечно противная, вечно злопамятная, и вечно бдительная вахтерша.

Иван решил не испытывать судьбу и разогнавшись, быстро проскочил опасный участок, оставив представителя местечковой власти далеко позади… все равно выше третьего этажа ей подниматься одышка не давала, а пока настучит коменданту, пока тот соизволит принять меры, все уже будет выпито и следы будут выброшены в окно…

— Ты мне еще попадешься! — орала она вслед, что, впрочем, никак не меняло расклад вещей. Кричи, сколько влезет…

Иван знал, что всегда найдет способ выкрутиться, а она знала, что никогда ей его не поймать…

Когда Шилов заскочил в свою комнату на пятом этаже, там уже все стояло налито портвейном.

— Ну, за поступление! — парни быстро схватили налитые кружки и граненые стаканы.

Иван взял свой стакан:

— Ну, выпьем!

Чокнулись и выпили. Рыжий полез в банку сайры, закусывать, но его остановил Жорик, который поступил вчера, наученный уже:

— Куда полез? Что, кино не смотрел? Русские после первой не закусывают…

Рассмеялись.

— Видали, кто тут учится? — спросил рыжий, имя которого Иван все не мог запомнить. — Всяких не русских тоже полно…

— Негры есть, — кивнул длинный, тоже обладатель не запоминающегося имени…

— И вьетнамцы… — сказал Жорик. — Сам видел…

— А чего они тут? — спросил длинный. — Что, дома не могут учиться?

— А у них институтов нет, — отозвался Иван, разливая по следующей. — Наша система образования самая передовая в мире!

— У них образование дают плохое, вот к нам и едут, — объяснил особо не понятливым Жорик.

— За нас, — сказал Шилов. — Выпьем за нас!

Выпили. Можно и закусить…

— А тут еще один негр есть, так он принц. Настоящий… — сказал рыжий.

— Врешь, — вырвалось у народных масс.

— Не, честно, — клятвенно стал заверять рыжий. — Настоящий принц из Африки. Он, гад, еще мастер какой-то негритянской борьбы…

— Самбо, что ли? — спросил длинный.

— Ты что? — отозвался Иван. — Самбо это наша борьба, а у них там всякая фигня…

— Каратэ тогда… — сказал длинный.

— Да не, — сказал рыжий. — Там какая-то другая борьба. Я сам видел, как он двоим нашим пацанам бобов надавал. Да и сам он здоровый такой…

— Откормил харю на принцевых харчах… — усмехнулся злой улыбкой Жорик. — Вот напьюсь, начищу ему его принцеву рожу. Он у меня узнает, что такое русский рабоче-крестьянский кулак в рабочем виде…