Не успел Егор сделать и двух шагов, как на него налетели ребята и сжали его в своих объятиях, стараясь выразить охвативший их восторг.

— Вот здорово! Вот так штука! А ловко мы его! Кто бы думал? Можно и других поймать! Вот Гарун обрадуется! А Борис как будет рад! Вот подарок Четвертой дружине! Молодец ты, Егор!

Егор был очень польщен этим выражением доверия и восторга.

— Что я! — сказал он. — Главное — Ромка. Не услышь он, так бы и проспали. Из Ромки вышел бы превосходный разведчик!.. А теперь как полковник Сапегин будет доволен!

— Что я! — сказал Ромка, решивший щегольнуть великодушием. — Это Барс. Он услышал, он и привел.

Барс, услышав свое имя, тотчас же примчался. Тут все набросились на него, и он рыкнул от слишком горячих и неосторожных прикосновений к нежной и еще очень чувствительной коже на месте правого уха.

— Так что же делать дальше? — задал Егор вопрос. — Будем сейчас вести его в кишлак или пойдем ловить остальных?

— Ловить! — было единогласное решение.

А что делать с пленным? Предложение оставить Гномика стеречь пленного Гномик категорически отверг. Никто не пожелал остаться, все хотели действовать. Наконец решили, что пойдут все, а пленного оставят в шалаше и привяжут к кольям, чтобы он, изгибаясь, как змея, не выполз наружу.

Так и сделали.

Венера поднялась высоко над горами. Приближался рассвет. Снова Барс услышал приказ «парашютист» и снова повел ребят за собой. Бежали задыхаясь, но не сбавляли скорости. Через полчаса Барс привел их в лес. Под свисающими с дерева стропами пес остановился.

— Ребята, парашют висит! — сообщил Ромка. Но это все видели и без него.

— Да ведь это тот самый парашют! — сказал Егор.

Ощупали обрезанные стропы и окончательно убедились, что они опять попали на то самое место, где недавно поймали своего пленника.

— Надо обязательно снять парашют, — приказал Егор: — он висит на ветке, его днем будет далеко видно, и он нас выдаст, потому что каждый парашютист, спустившись, должен спрятать свой парашют; если он этого не сделал, значит с ним что-то приключилось, и это привлечет внимание его единомышленников.

— Давай Снимать, — согласился Ромка. — Я полезу и сниму.

Ромка, как белка, полез на пихту, но снять парашют с дерева было нелегко.

— Я легкий, я могу! — вызвался Гномик.

Ему дали нож, и он влез на ветку пихты, под купол парашюта. Гномик полоснул ножом и распорол шелк.

Рассветало, когда ребята наконец стащили парашют вниз. Это был целый ворох шелковой материи. Ее сложили как могли и увязали стропами. Тюк получился большой и неуклюжий.

— В шалаш отнесем? — спросил Гномик.

— Нельзя! — сказал Егор. — Уже светло, и когда мы выйдем из леса, нас могут с горы заметить. Зароем здесь или отнесем к тому каменному ребру, что мы видели в лесу, в западной стороне, и там спрячем в камнях.

Так и сделали.

Утро было ветреное. По небу неслись тучи. Лес шумел. Ребята, не спавшие ночь, чувствовали усталость и непрочь были отдохнуть. Что же касается поимки остальных парашютистов, то днем это казалось труднее, днем уже не найти висящего парашютиста, запутавшегося ногой в стропах. Ребята шли молча. Барс впереди, Топс и Ромка тащили легкий, но неуклюжий тюк. Шли долго. Ромка два раза уже предлагал зарыть парашют в землю и вернуться к шалашу. Он даже высказал опасение, как бы без них пленник не убежал. Егор и сам думал об этом. Но зарывать парашют было долго, а скалы должны быть рядом.