Катрина отвечала спокойно, но внутри у нее нарастала ярость.

— По-моему, все очевидно. Ты не сказал, что летишь в Брисбен, чтобы увидеться с Джорджией и сыном, — се глаза сверкали от злости. — Я узнала это от Энрикс… И ты подтвердил его слова. Как ты думаешь, что я должна была чувствовать?

— И ты решила сбежать.

— Я не сбегала.

— А как называется тот факт, что ты взяла номер в отеле, не сказав мне ни слова?

— Проклятье! Я была так зла, что готова была тебя убить! — закричала Катрина, сжимая кулаки.

— Если бы ты ответила на звонки…

— Что? Ты бы объяснил?

— Да.

Она вздернула подбородок.

— Это как, интересно?

— Сказал бы правду.

— Какую правду?

— Месяцы юридических споров наконец под ходят к концу. — Его глаза потемнели. — Джорджия отказалась делать тест на ДНК, чтобы установить отцовство, во время беременности, и су поддержал ее. Но сейчас, после рождения ребенка, такой тест был сделан. — В его голосе девушка услышала разочарование. — Но они отказались сообщать его результаты моему представителю. Сегодняшняя встреча в присутствии адвокатов была попыткой получить результаты. — Он сделал паузу. — Я надеялся, что мое присутствие решит проблему.

— И что?

— Потребуется еще несколько дней.

— И ты надеешься за эти дни заставить меня поверить, что Джорджия психопатка, дошедшая в своей ревности до того, что забеременела неизвестно от кого и объявила тебя отцом? И все это чтобы разрушить наш брак? — закончила Катрина, вспомнив фотографии свиданий Джорджии с Ни — косом, которые бывшая любовница предъявила как доказательство их связи. — Я не купилась на это тогда… — Катрина сделала глубокий вдох, — и не куплюсь сейчас.

— Ты так и не веришь мне… Ярость Катрины вырвалась наружу.

— Черт бы тебя побрал, Никос! Она была твоей любовницей больше года.

— Но наши отношения кончились задолго до того, как я встретил тебя. — Никос сделал паузу, ища глазами ее взгляд. — Если она — любовь всей моей жизни, почему я женился на тебе?

— Может, из-за моего наследства?

Глаза Никоса потемнели от гнева. На секунду Катрине показалось, что муж готов ее ударить.

— Уйди с глаз долой, пока я не сделал то, о чем буду потом жалеть, — произнес Никос таким тоном, что у нее внутри все сжалось.

Секунду она колебалась. Никос застонал:

— Уйди, ради бога. Или ты пожалеешь, что родилась!

Катрина не сдвинулась с места. Это была проверка на прочность. Проверяли се. Эмоционально, физически. Она не испугалась его ярости.

— Дурочка, — тихо произнес Никос и снова перекинул ее через плечо.

На этот раз он не сдерживался. Его руки впились в нежную плоть, и Катрина охнула, когда он буквально швырнул ее на кровать.

Он скинул пиджак, сорвал галстук. Девушка, не в силах сдвинуться с места, как зачарованная, наблюдала за тем, как он раздевается.

Никос остался полностью обнаженным.

Взгляд Катрины впился в узкие бедра, крепкие мускулы на груди. Как он возбужден! Никос толкнул ее на кровать.

Его руки рванули полы халата в стороны, обнажая ее грудь. Горячие губы прижались к ее груди, и Катрина закричала от боли, смешанной с наслаждением.

Он взял ее без прелюдии, одним резким вторжением. Девушка закричала, когда он вошел глубоко в нее, и застонала, когда он вышел, чтобы снова войти. Снова и снова.