Но приказ есть приказ, поэтому мы уже в сумерках подъехали к колодцу Обет и двинулись в гору. Через несколько миль пошли густые заросли. Позади нас взлетели сигнальные ракеты.

– Нас отрезали, – шепнул мне сержант. – Нужно немедленно возвращаться, но другой дорогой.

Однако мы продолжали двигаться вперед, нагруженные оружием, боеприпасами и водой. Никакой компас не провел бы нас по верблюжьим тропам, что петляли на высокогорном плато, спускаясь в глубокие ущелья и поднимаясь по склонам. До нас в войсках султаната не нашлось глупцов, рискнувших забраться в эти дикие места.

Узкая тропа, проходящая по дну вади, была зажата сплошными стенами терновника и колючего плюща, и пространства для маневра почти не оставалось. Комары набрасывались на нас воющими тучами, заросли источали липкий зной. Через десять часов мы дошли до поля, заросшего по колено травой, в которой были разбросаны валуны, похожие на человеческие черепа. Солдаты спотыкались и падали. Я уже опасался, что рассвет застанет нас задолго до того, как мы доберемся до Кума.

На склонах окрестных невысоких гор виднелись темные бесформенные силуэты: дикие финиковые пальмы и кусты терновника. Дважды мы улавливали едкий запах горящих кизяков. На юго-востоке по иссиня-черному небу расползалась серая полоска.

Проводник поднял руку, показывая, что деревушка лежит прямо под нами. Я быстро разместил людей, торопясь успеть до рассвета. Группы по четыре-пять человек, каждая с пулеметом, залегли в густых зарослях терновника, чтобы их не обнаружили из невидимых пока домов. Напоследок я сам с четырьмя людьми укрылся на каменистой проплешине меж кустов.

Выставив часового, мы поспали час. Пробудившись, я увидел колибри, они сновали по вощеному ситцу неба над нашей позицией. Сквозь заросли я посмотрел на юг, на разбросанные по зеленому плато домики. За горным хребтом вдалеке раскинулась долина Салала, обрамленная синевой Индийского океана.

Внизу от дома к дому переходили четверо в темно-коричневой форме. С помощью бинокля мы насчитали шестьдесят-семьдесят вооруженных людей в миле к югу от деревни. Они строили укрепления.

С тех пор как я проснулся, меня мучили боли в животе; ничего необычного, в пустыне такое случается часто. Должно быть, причиной тому вода или козье мясо. В нормальной обстановке я бы поспешил за ближайший куст или скалу и, спустив штаны, присел на корточки. Боль отступила бы, оставив меня измученным и вспотевшим. Но сейчас я не мог даже нос высунуть из кустарника, не поставив под удар свой взвод.

Целый час мы были вынуждены останавливать каждого проходившего мимо жителя деревушки и, угрожая оружием, загонять к себе в заросли. Вскоре крохотное укрытие оказалось переполнено. Я обложил задницу парапетом из камней и спустил штаны за миг до того, как мой бедный сфинктер капитулировал перед поносом. Тотчас над зарослями зароились мухи. Попользовавшись камнем вместо бумаги, я обрушил маленький амфитеатр на следы своего позора. И успел как раз вовремя.

Вытирая пот с глаз, я уловил движение за кустами. Осторожно подтянув к себе винтовку, сдвинул предохранитель.