На высоком уровне
Теперь пора подсчитать наши потери. Я пишу – «наши», ибо тот груз, который лежал в трюмах погибших кораблей, был уже нашим грузом.
Из всех транспортов до портов назначения добрались лишь 11, и будем считать, что эти 11 кораблей – счастливцы.
Остальных навеки поглотил океан.
Из 188 000 тонн военных грузов советские порты приняли от кораблей РQ-17 лишь 65 000 тонн. У. Черчилль не ошибся в своих расчетах, когда в письме к Сталину указывал, что уцелеет только одна треть. Потери были колоссальны…
Вот что осталось лежать на грунте вместе с кораблями:
210 бомбардировщиков,
430 танков,
3550 автомобилей и паровозов.
Это не считая прочих военных грузов! Польский историк морских операций Ежи Липинский пришел к печальному выводу: «Такие материальные потери могут сравниться лишь с потерями в крупном сражении на суше…»
В самом деле, представим себе армию, вступившую в генеральную битву. В ходе сражения она способна «истратить» в боях 210 самолетов и 430 танков.[20] Причем в этой «битве» противник имел совсем незначительные потери…
Иден при встрече с Майским сказал без обиняков:
– А вы не находите, посол, что история с РQ-17 весьма показательна и убедительна? Какой смысл для вас, русских, если мы станем отправлять к вам караваны, которые в Баренцевом море все равно угробят немцы?
– Смысла в этом нет, – согласился Майский. – Но зато есть смысл не подставлять караваны под избиение их противником…
Теперь в Лондоне сочли неудобным посылать конвои в СССР, и Черчилль обещал Сталину усилить снабжение трансиранским путем, а это путь кружной и долгий. Однако за океаном у нас нашелся верный союзник: президент Ф. Рузвельт отнесся резко отрицательно к прекращению поставок по ленд-лизу в Россию кораблями через арктические воды…
Разгром немцами каравана РQ-17 вызвал очень острую реакцию в политическом мире. Протесты шли к Черчиллю из Москвы, из Вашингтона, и, наконец, поступали протесты от офицеров британского флота.
– Караваны могут проходить в СССР, – утверждали они, – РQ-17, покинутый эскортом, не может служить примером их непроходимости…
Черчилль этого натиска не выдержал и велел в узком кругу своих приближенных договориться с русскими.
– Маршал Сталин очень сердитый мужчина, – сказал он Идену. – Только не давайте русским слишком наваливаться на нашего Дадли… С них хватит и того, что в Москве они спустили штаны с нашего морского атташе Джеффри Майлса!
Двадцать восьмого июля собрались у Идена в его парламентском кабинете.
Здесь были Александер (морской министр) и Дадли Паунд.
Советская сторона была представлена послом в Англии И. М. Майским и адмиралом Н. М. Харламовым, который в годы войны занимал ответственный пост военно-морского атташе в союзной нам Великобритании.
Паунд начал разговор весьма неудачно:
– Немцы – шляпы! Будь я на месте гросс-адмирала Редера, у меня бы не проскочил в Архангельск ни один наш транспорт…
На это адмирал Харламов, особенно возмущенный всей этой проклятой историей, заметил без отменной вежливости:
– Вы, конечно, намного лучше Редера! С вашей помощью кое-кто все-таки проскочил в Архангельск, за что мы, русские, вам