— Хоть я знал его всего ничего, но я бы не был так уверен на твоем месте, — Камориль поджал губы. — Надо было его прикончить — раз и навсегда!

— А в том-то и дело, что эти сущности, насколько я понял, неубиваемы практически, — я развел руками. — Они могут сдохнуть только вместе с каким-нибудь миром.

— Но почему они тогда так боятся смерти?.. — задумчиво проговорил Камориль. — Налей мне еще!

— У меня нет приемлемого ответа на твой вопрос, — сказал я, исполняя его просьбу. — Может, это потому, что у них не было шанса со смертью свыкнуться. Вот ты — боишься чего-нибудь?

Камориль ответил быстро, не задумываясь:

— Да.

— Чего? — я протянул ему вермут.

— Прямо сейчас я боюсь, что ты уйдешь, — сказал он, принимая бокал, и наши пальцы соприкоснулись.

— Ты знаешь, что я не уйду, — сказал я, не отнимая руки и не отводя глаз.

— Ничего я не знаю! — вскипел Камориль. Смутился, побыстрее забрал свой вермут и сделал большой глоток, первым прервав зрительный контакт.

— Ну вот, может, у них так же… — я откинулся на мягкую диванную спинку. — А может, они страшатся конца из-за его неопределенности. У человека хоть какие-то рамки есть. И у меня теперь есть, как ты говоришь. А у них… вдруг их невосприимчивость к смерти сломается неожиданно в самый неподходящий момент?

— А может, они знают что-то такое, чего не знаем мы, — предположил Камориль, — что-то о том мире за последней чертой. Что-то такое, о чем даже некромантам не ведомо и чего не сыскать в самых древних и запретных книгах. И да, Мйар… — Камориль замялся. Помолчал секунду, и потом все-таки произнес: — Мартин, уходя, сказал мне кое-что… кое-что странное, — Камориль поднял на меня взгляд. — Он сказал, что если все пойдет, как он задумал, ты вернешься ко мне. Может, он на самом деле… хотел уйти?

— Да кто ж их поймет, этих недобожественных сущностей, — я покачал головой, отпивая из своего бокала.

— Или, может, ему ты был тоже не безразличен…

Я фыркнул:

— Он выбросил меня, как пустую коробку из-под пылесоса. Я, кажется, вспомнил, чем все это кончилось. Точно. Это он, моей же рукой распотрошил нам нутро. И из меня тот час же что-то белое полезло-поползло-поперло, светящееся и волшебное по самое «не балуйся». Тут-то я и отключился…

— Наверное, это был Дух Огня и сам Майн, — резонно предположил Камориль. — Потому что, когда я тебя нашел, ты был… ох. И Ромка сказал, что в тебе больше нет Духа Огня.

— Наверное, так оно и было, — согласился я.

Помолчал, вспоминая все произошедшее и немедленно понимая, что, раз уж отныне во мне нет Духа Огня, жизнь моя переменится. В частности, насколько я могу теперь знать, именно из-за той странной, своенравной силы Камориль Тар-Йер и был ненормально, болезненно привязан ко мне всю эту бездну лет. Сейчас Духа Огня во мне нет. И все, что случится (или может случиться) между нами — теперь на самом деле только между ним и мной.

— А вот скажи-ка мне, Камориль, — проговорил я спокойно и медленно, — если бы вся эта эпопея была бы, например, приключенческим романом… — я улыбнулся, — как думаешь, кто бы у нас был главным злодеем?