— Так не пойдет, — вместо того, чтобы отдать мне, Олег снова убрал ее в карман. — Будешь хорошей девочкой, и я сделаю тебе свадебный подарок. Может быть.

— Я всю жизнь буду тебя ненавидеть, Олег Громов, — вложила в слова все свои чувства, все эмоции, всю горечь, бурлящую у меня внутри.

— Всю не понадобится, — улыбнулся он и потянулся к чехлу, лежащему на заднем сиденье. Аккуратно положил мне на колени. — Переодевайся, Алина. У нас мало времени. Регистрация нашего брака начнется через двадцать минут. Да, еще кое-что, — он коснулся моей ладони. Стоило мне дернуться, сжал крепче. Поморщился, посмотрев на пальцы и грубо снял помолвочное кольцо — то, что надел не так давно Егор. Взгляд мне в глаза. — Теперь всё, Алина. Переодевайся.

Сказав это, он рывком раскрыл внедорожник и вышел на улицу. Я увидела, как металл кольца мелькнул в его руках и… Тихий звон, когда оно, перед тем, как провалиться сквозь прутья канализационной решётки, стукнулось о неё.

Теперь всё.

Алина

— Ты выглядишь просто изумительно, — едва я покинула автомобиль, подал мне Громов руку.

В очередной раз я проигнорировала её. Схватила с сиденья сумочку и, выпрямившись, с вызовом посмотрела на него. В ответ он медленно, никак не реагируя на мое напряжение, на откровенную агрессию, осмотрел меня, поправил пояс на платье и удовлетворённо хмыкнул:

— Да, ты просто изумительна, Лина. Распусти волосы, — приказал.

Я, всем своим видом выражая мое к нему отвращение, сдернула с волос резинку и тряхнула головой, рассыпая их по плечам. Егор бы непременно сказал, что в день свадьбы распущенные волосы — слишком просто, что это признак дурного тона. Что мне куда лучше с открытой шеей. Мне, наверное, действительно было лучше с открытой. Вот только Олег — не Егор. Совсем не Егор.

— Что еще прикажешь мне сделать?! — поинтересовалась ледяным тоном.

Вместо ответа Громов силой разжал мои пальцы и забрал сумочку.

— Ты сделала правильный выбор, — сказал, сжимая мою ладонь в своей.

— Я не делала выбор, — парировала, едко усмехнувшись.

Громов потянул меня к ЗАГСу, и я, чтобы не упасть, запутавшись в невесомом подоле струящегося платья, чуть подняла его, скомкав шелк в кулаке. Совсем простое на первый взгляд платье было совершенным настолько, что в момент, когда я надела его, мне захотелось завыть. Сама бы я никогда не обратила на него внимание. Как и распущенные волосы — слишком просто. Шёлк и тонкий подъюбник — ничего лишнего. Минимализм, при каждом моём движении выдающий роскошь женщины, заключенной в него. Чертов Громов, чертово безупречное платье, севшее на меня, как влитое. Белоснежное, прекрасное и до безобразия стильное. Он действительно всегда знал, что выбрать для меня. Будь то блюдо на ужин в дорогом ресторане, зимние сапоги от культового бренда или платье — домашнее, на каждый день или подвенечное — не важно. И за это в данный момент я ненавидела его еще сильнее.

— Выбор есть всегда, Лина, — ответил, не переставая вести меня по дорожке. Чем ближе мы подходили к дверям, тем сильнее на меня накатывала паника. Наверное, до конца я так и не верила, что Громов способен вот так взять и исполнить свои угрозы. Не верила, и сейчас не верю, что это происходит наяву.