Типа мама шла вдоль нашего дома. По ее лицу мне показалось, что она устала, поэтому я подошел к ней и взял ее вещи. Мы дошли до подъезда, и я решился:

– Я хочу сказать кое-что.

– Мы можем поговорить дома? – предложила она. – Я немного устала, безымянный воин.

– Надо без Ахмеда, – сказал я, и типа мама села в скамейку. По ее выдоху я понял, что она очень устала.

– Ты выбрал себе геройское имя? – спросила она.

– Еще нет, – ответил я и выложил все как есть на одном дыхании, длинными предложениями, это получилось круто. – Гамзатов Абдулазиз, твой бывший муж, умер год назад. Я был у них дома, и его новая жена так сказала. Она хорошая, налила мне какао и чуть-чуть поплакала, и мне стало ее жалко, хотя вначале мне было жалко тебя, а на него я был злой, потому что увидел его фотку в «Одноклассниках», и он был суперсчастливый, а ты вчера плакала, когда я сказал про него. Теперь надо сказать Ахмеду, а я не знаю как, поэтому ты скажи сама, – я выдохнул.

Она смотрела на меня молча десять секунд (я не считал, но подумал, что очень долго, хоть много времени и не прошло). Потом сказала:

– Не плачь.

А я все равно молчал и ничего не говорил. Она опять сказала:

– Не плачь, – и обняла меня.

Я забыл дома дурацкий платок. Людям нужны платки так же часто, как и носки.

– Я знаю, – сказала она.

– Что?

– Что он умер. И Ахмед знает. Конечно, мы знаем.

– Но ты сказала, что не знаешь, где он.

– Я сказала: «Надеюсь, что он в хорошем месте». Я думала про рай. Извини, что не говорила. Я думала, что это прошлое, которое тебе не нужно. И сейчас тоже так думаю. Это моя прошлая жизнь. А сегодня у меня есть ты и Ахмед, и больше мне никого не надо.

– Вообще никого?

– Вообще никого. Я и так суперсчастливая, просто я не выкладываю дурацкие фотки в «Одноклассники».

– Ладно.

– Идем домой?

– Да.

Я собрал все свои суперсилы в руки, взял все ее пакеты и побежал наверх.

Сидя за столом и делая вид, что ничего не произошло, я продолжал мысленно смотреть на фотографию Гамзатова Абдулазиза. Год назад был в сети, а теперь нет. Счастливый и мертвый.

Лежа в постели, я думал о том, что он делал в день, когда умер. Наверное, пришел домой уставший, покушал, посмотрел сериал, поиграл с Руминой, рассказывал анекдоты новой жене и смеялся. Потом поцеловал на ночь Румину, лег в постель и закрыл глаза, а утром не открыл. Интересно, они успели сделать фотографию в его последний день? Такую, чтобы он улыбался. А какое последнее предложение он сказал? «Спокойной ночи»? «Выключи, пожалуйста, свет»? «Завтра опять на работу»? «Хороший сериал»? О чем он думал?

– Хватит об этом думать, – сказал Крутой Али. – Скоро дома закончатся платки.

– Хорошо. А если я умру ночью? Ну вот сейчас я закрою глаза, а потом не открою?

– Я тебя похороню в хорошем месте, – сказал он.

– Спасибо, ты настоящий друг, – сказал я. Хорошо, когда есть настоящие друзья, которые меня похоронят, если я проснусь мертвым. – А какая будет моя последняя мысль?

– Хватит дурацких разговоров. Я пошел спать, – сказал Крутой Али и ушел.

Я долго думал про последнюю мысль тех, кто умирает. Вначале я думал про тех, кто знает, что умрет, а потом про тех, кто умер неожиданно, как мама. О чем думала она? О моем дне рождения? Или о машине (если она успела ее увидеть)? Или она думала о моем папе, который тоже ушел? Я вообще его не помню. Я даже не знаю, кто его знает, потому что единственным человеком, который его знал, была мама. Просто ушел. Мне так сказали очень давно, и я подумал: «Ну и пусть». Кому он нужен? И где он был, когда маму убили? Если бы он там был, все было бы хорошо. Он бы увидел машину и оттолкнул маму, а потом избил тех дураков.