— Секретные чертежи?!

— Да. Очень важные. В самовольную отлучку ездил, и то ни на минуту из рук не выпускал.

— И где ж они? Вы туда, ну, в туалетную, разве не заглядывали?

— Пропали, — замогильным голосом сказал Василий Александрович и повесил голову. — Взял кто-то… Это уж не гауптвахта — трибунал. По законам военного времени.

— Какой ужас! — У дамы округлились глаза. — Что же делать?

— У меня к вам просьба. — Дойдя до последнего вагона, Рыбников остановился. — Я сейчас, пока никто не смотрит, под колёса нырну, а после, улучив момент, с насыпи — и в кусты. Нельзя мне под проверку попадать. Так вы уж не выдавайте, а? Скажите, знать не знаю, куда подевался. Ехали — не разговаривали, на что мне этот мужлан? А чемоданчик мой, что на полке, с собой прихватите, я за ним после в Москве к вам наведаюсь. Остоженка, вы сказали?

— Да, дом Бомзе.

Лидина оглянулась на важного петербургского начальника и жандармов, тоже двинувшихся в сторону состава.

— Выручите, спасёте? — Рыбников отступил в тень вагона.

— Конечно! — На личике Гликерии Романовны появилось решительное, даже отчаянное выражение — как давеча, когда она кинулась к стоп-крану. — Я знаю, кто ваши чертежи украл! Тот противный субъект, который на меня бросился! Вот он отчего так торопился-то! И мост очень возможно, что он взорвал!

— Как взорвал? — не поспевал за её словами ошалевший Рыбников. — С чего вы взяли? Как он мог взорвать?

— Откуда мне знать, я же не военный! Бомбу какую-нибудь из окна бросил! Я вас обязательно выручу! И под вагон лазить незачем! — крикнула уже на бегу — так порывисто бросилась навстречу жандармам, что штабс-капитан хотел удержать, да не успел.

— Кто тут главный? Вы? — налетела Лидина на элегантного господина с седыми висками. — У меня важное известие!

Тревожно прищурившись, Рыбников заглянул под вагон, но нырять туда было поздно — теперь в эту сторону было устремлено множество глаз. Штабс-капитан стиснул зубы, двинулся вслед за Лидиной.

А та держала седоватого за рукав летнего пальто и с невообразимой быстротой стрекотала:

— Я знаю, кто вам нужен! Тут был один человек, такой неприятный брюнет, безвкусно одетый, с алмазным перстнем — камень огромный, но нечистой воды. Ужасно подозрительный! Очень в Москву торопился! Все-все остались, и многие помогали людей из реки вынимать, а он подхватил свой саквояж и уехал! Хуже, чем просто уехал. Когда первая подвода со станции прибыла, за ранеными, он возницу подкупил. Дал ему деньги, много, и уехал. А раненого не взял!

— А ведь правда, — подхватил начальник поезда. — Пассажир из второго вагона, шестое купе. Я видел, он мужику сотенную дал — за телегу-то! И укатил на станцию.

— Ах, да помолчите вы, я ещё не всё рассказала! — сердито отмахнулась от него Лидина. — Я слышала, как он у того крестьянина спрашивал: «Паровоз маневровый на станции есть?» Это он и паровоз нанять хотел, чтоб поскорей сбежать! Я вам говорю — ужасно подозрительный!

Рыбников слушал насторожённо, ожидая, что сейчас она скажет и про якобы украденный тубус, но Гликерия Романовна, умница, про это подозрительнейшее обстоятельство умолчала, в очередной раз удивив штабс-капитана.