После того как Израиль в соответствии с ранее заключенным тайным соглашением с Великобританией и Францией оккупировал Синайский полуостров, президент США Дуайт Эйзенхауэр и государственный секретарь Джон Фостер Даллес осудили Суэцкую кампанию как агрессию и потребовали немедленного и безоговорочного вывода израильских войск, угрожая в противном случае введением санкций. Эмери Ривз в начале 1957 года написал Черчиллю письмо, в котором выразил свой протест против американской позиции: «Если, как утверждает Египет, с 1949 года имеет место состояние войны, как может оккупация Синайского полуострова называться «агрессией»? При наличии состояния войны продвижение израильских войск было обычным военным наступлением, и, конечно, страна, ведущая войну, имеет право на проведение различных видов боевых действий, в том числе и наступления. Если принять за данность, что Израиль и Египет находятся в состоянии войны с 1949 года, то оккупация Синайского полуострова с точки зрения права столь же законна, как англо-американская высадка в Нормандии». Ясно, что это было «обычное наступление», писал Ривз, но не «агрессия» в том смысле, в каком его трактует Устав ООН.

Черчилль послал замечания Ривза Гарольду Макмиллану с сопроводительным письмом: «Это письмо, как мне кажется, содержит важный пункт. Оно написано Ривзом, который, как вы знаете, израильтянин. Я сам не знаю, как на него отвечать в принципе, но я надеюсь, что оно повлияет на ваше мнение. Я удивлен позицией Эйзенхауэра и американского Государственного департамента».

Макмиллан отвечал, что последнее письмо Эйзенхауэра, как представляется, показывает, что администрация Соединенных Штатов отбросила идею о санкциях против Израиля и подумывает о решении, которое предоставило бы Израилю «достаточные гарантии». Соединенные Штаты решили поднять факел, брошенный в свое время Великобританией. Э. Иден, выздоравливавший в бостонском госпитале после тяжелой операции, написал Черчиллю о том, что его позицию в принципе разделяют в американском конгрессе как республиканцы, так и демократы. «Но, – с горечью писал Иден, – я не чувствую, чтобы это могло хоть на мгновение повлиять на Даллеса и на его линию в пользу подыгрывания арабам за счет французских, британских или израильских интересов».

30 ноября 1957 года Черчиллю исполнилось восемьдесят три года. Среди рождественских подарков, полученных им в тот год, был ящик израильских апельсинов от вдовы Х. Вейцмана Веры и виргинская ветчина от Бернарда Баруха. В мае 1958 года в хайфском университете «Технион», который он четыре года назад поздравлял с тридцатилетием, был торжественно открыт новый зал. Черчилль дал согласие на то, чтобы его назвали Залом Черчилля. На церемонии открытия У. Черчилля представляла его дочь Сара. «Они очень вас любят, – писала она, – и зал был спроектирован так, чтобы отметить ваши достижения и существовать как постоянное напоминание о вашей храбрости и вдохновении».

Сара сообщила своему отцу, как сильно хотел бы с ним встретиться премьер-министр Израиля Давид Бен-Гурион. Спустя несколько месяцев, когда Черчилль вновь отдыхал в «Ла Пауза», он прочитал в местной газете, что Бен-Гурион тоже находится на юге Франции. Черчилль пригласил его на ланч в «Ла Пауза». «Я глубоко ценю ваше приглашение, – отвечал Бен-Гурион, – пришедшее, к сожалению, слишком поздно, когда я уже находился в открытом море на обратном пути в Израиль». Бен-Гурион добавил: «Как и многие другие люди во всех концах света, я смотрю на вас как на величайшего англичанина за всю историю вашей страны и величайшего государственного деятеля нашего времени, человека, чья храбрость, мудрость и предвидение спасли его страну и весь свободный мир от нацистского рабства».