— Почему ты так решил?

Вместо ответа Степан щелкнул пальцем по ближайшему патронташу.

— Нет, мы не охотники. Просто в этих местах принято брать в дорогу весь необходимый инструмент. Разное оружие нужно для разных случаев. Винчестер — чтобы свалить лошадь под индейцем, если он за тобой гонится. А дробовик — от тех, кто уже лезет в фургон. Разные случаи, разное оружие, — повторил профессор. — Я занимаюсь геологическими исследованиями. Ты знаешь, что такое геология?

— Конечно. Собираете камни. Ищете нефть.

— Правильно, — кивнул профессор. — Мы собираем камни. Но ищем кое-что более ценное, чем нефть. Уголь, свинец, олово. Обычно я нанимаю рабочих в экспедицию. Но до сезона еще далеко. Поэтому сейчас я могу дать тебе только какое-нибудь поручение с разовой оплатой. Ты способен пройти пешком десять миль?

— Да.

— Тебе надо будет дойти до стойбища оттава и забрать бобровые шкурки, которые они приготовили для меня. Я заказал эти шкуры весной, и они собирали их весь год. Теперь их надо забрать. Ты просто скажешь, что тебя послал доктор Фарбер.

Профессор говорил медленно, простыми короткими фразами, как и сам Степан когда-то говорил со своими собеседниками где-нибудь в Бразилии или на Кипре. Гончара немного задевала такая снисходительная манера, но он не возражал. Кроме того, в речи профессора ему встретилось непонятное словосочетание.

— Как называется стоянка? — переспросил он. — Оттава? Мы в Канаде?

— До сих пор я был уверен, что мы в Небраске, — иронично поднял брови доктор Фарбер. — Ты думаешь, что остатки племени оттава сохранились только на канадском берегу Мичигана? Нет, Стивен, они еще встречаются и там, где цивилизация уже проложила свои дороги. Я имею дело с ними, потому что оттава хорошие охотники. Их стоянка здесь недалеко, две мили от дороги. Мне бы не хотелось терять целый день на визит к ним. Поэтому твоя помощь будет очень ценной. Тебе надо только пройти по тропе через лес, и через час ты увидишь стойбище. Не отказывайся, когда они пригласят тебя к обеду. Не накормить гостя — позор для индейца. Связки шкур они держат где-то в лесу, в тайнике. Пока ты будешь обедать, дети сходят за ними. Но будь внимателен: на каждой шкуре должна быть бирка с названием реки, где бобер был пойман.

— Сколько таких рек? — Степан поднял голову. — Две, десять, сорок? Сколько будет шкур?

— Хороший вопрос. Я не знаю, сколько будет шкур. Но ты возьмешь у них только по два бобра с каждой реки. И за каждую пару дашь по одному моему чеку. С собранными шкурами приходишь на почтовую станцию — индейцы проводят тебя, это пять миль — и ждешь меня там. Через два или три дня я буду ехать обратно через станцию, заберу шкуры и оставшиеся чеки. А ты получаешь по доллару за каждую пару и десять долларов за работу.

— Сколько? — переспросил Степан. Ему приходилось жить на доллар в день, но он сомневался, что обнаружит в этом лесу лавку с чипсами, крекерами и бесплатной водой. — Десять?

— Мне понятно твое удивление. Но мои работники всегда хорошо зарабатывают, — без тени иронии произнес профессор. — А в сезон кроме разовых выплат они получают еще и тридцать долларов в месяц. В этих краях можно неплохо жить с такими деньгами. Согласен?