— Били?! — спросил сочувственно.

— Нет! — радостно ответил Олята. — Это я, чтоб в город пустили. Батьку ищу! Сжалились… Только тиун увидел — и плеткой! — отрок задрал рукав рубахи и показал багровый след на плече. — Потрох сучий!.. Все равно я высмотрел!

— Что?

— Внутри города все завалено сеном — до самых заборол!

— Натащили в город сена?! — изумился Некрас. — Зачем?

— Не знаю…

— Они же сами себя спалят!

— Сотник, что над воями стоит, запретил жечь огонь в городе. У жильцов отобрали кресала, вынесли все светцы, лучины, дрова. Еду готовят в посаде, все там обедают — и жильцы и вои.

— Как выведал?

— Зашел в корчму, посидел в уголке… Люди громко говорят.

— Молодец! — похвалил Некрас. — Вот тебе! — он достал из-за пояса и протянул отроку нож в кожаных ножнах.

— Мне?! — вспыхнул краской Олята. — А как ты?..

— Еще один есть! — Некрас похлопал по голенищу сапога.

Обратно они шли через лес, поэтому до своей промоины добрались только к вечеру. Смок встретил их радостным рыком. Некрас первым делом замел на берегу утренние следы, присыпал песком кострище, затем вытащил куканы и накормил змея рыбой. Отправив Оляту в лес собирать хворост, он развел в дальнем конце промоины костер и обжарил на прутиках ломти копченой свинины. Для Оляты оставил несколько рыбин на кукане — пусть лакомится! Отрок, натащив хвороста, принялся печь рыбу на углях, затем они пообедали — каждый своим печевом. Некрас запивал свинину медом из фляги, Олята обошелся речной водицей. Они собрались уже встать, как из сгустивших сумерек к костру выплыла белая тень.

— Это мое место! — капризно сказала гостья. — Зачем вы здесь?

Некрас схватился было за саблю, но присмотрелся и опустил руку. Перед ними стояла то ли девочка, то ли девица в драной рубахе до щиколоток. Немытое лицо, нечесаные волосы и черные от грязи ноги… Гостья шагнула ближе, и Олята разглядел неподвижное лицо и странный взгляд.

«Навка!» — понял он и оцепенел от ужаса. А Некрас не смутился.

— Садись гостья дорогая! — сказал он, указывая навке пень, на котором сидел сам. — Не побрезгуй, отведай нашего угощения! — Некрас ловко сложил на лист лопуха оставшиеся куски свинины, ломоть хлеба, прибавил к ним печеных судаков. Все это с поклоном подал гостье. Та, мгновение поколебавшись, взяла еду и села на пенек. Свинину она отложила, а рыбу стала есть, отхватывая зубами большие куски и чавкая.

«Навка! — утвердился в своем подозрении отрок. — Рыбу выбрала…»

Тем временем Некрас поднес навке фляжку. Та надолго приникла к горлышку, а затем, отбросив обглоданный хребет, схватила следующую рыбу и не остановилась, пока не обгрызла, не обсосала ее до последней косточки.

— Укусно! — заметила навка, бросая на песок и этот хребет. — Не хочу более! Добрые вы люди… Что делаете здесь?

— Рыбу ловим! — пояснил Некрас, кланяясь. Когда сотник выпрямился, Олята заметил в его глазах какие странные искорки.

— Здесь я рыбу ловлю! — нахмурилась навка.

— Прости, не знали! — развел руками сотник. — На рассвете уйдем!

— Ладно! — согласилась навка. — Но чтоб на рассвете… Это кто? — навка испуганно указала на голову подползшего к костру змея.