Мой спасательный плот, стандартной шестиместной модели «Эйвон», представляет собой две многоотсечные круговые камеры, скрепленные одна над другой в два яруса. Внутренний его диаметр составляет примерно пять футов шесть дюймов. Инспекция гоночного комитета «Мини-Трансата», осматривавшая перед выходом в гонку мою яхту, была весьма удивлена, обнаружив у меня на борту такой большой плот. «А вы когда-нибудь пробовали посидеть в четырехместном?» — спросил я их. А я вот однажды попробовал. Как-то мы втроем с товарищами влезли в плот, рассчитанный на четырех человек. Мы сидели буквально друг на друге, сложив ноги штабелем. А если бы туда в соответствии с инструкцией сел еще и четвертый, то в такой тесноте мы, наверное, не выдержали бы и недели. Причем это стоило бы нам ужасных мучений. Я решил, что на время длительного плавания шестиместный плот обеспечит приличные условия для двоих.

Противоположные точки верхней камеры соединены между собой полукруглой аркой, образованной дополнительной камерой для поддержки тента. Одна четверть этого тента свободно свисает вниз, служа входным пологом. Единственное место на полу, где можно сидеть выпрямившись, находится в самом центре. Во всех прочих местах приходится либо упираться головой в тент, вклинившись между ним и днищем, либо сидеть сгорбившись и поджав коленки к подбородку. Сделан плот из черной армированной дакроном резины, и детали его выкройки склеены. Поверх швов проложены усиливающие полоски из того же материала. К сожалению, я знаю немало случаев, когда надувные плоты лопались по швам, и сейчас эта мысль сильно меня тревожит. Поэтому я стараюсь запечатлеть в памяти ажурную паутинку подтеков клея на каждом шве и постоянно слежу, не появилось ли где-нибудь трещины. Пол состоит из двух камер — нижней и верхней, объединенной с аркой. Каждая камера снабжена предохранительными клапанами для стравливания избыточного давления, то есть более двух с половиной фунтов на квадратный дюйм. Надувается камера только с помощью воздушной помпы. Вся конструкция непрерывно изгибается и шевелится, точно свившаяся кольцами змея, которая никак не может устроиться поудобнее.

Тонкое днище все время пульсирует и волнуется, как наполненный водою матрас, по которому скачет пара увесистых кенгуру. Повиснув на одной руке, я опускаюсь на колени и приступаю к бесконечному вычерпыванию воды кофейной банкой. Днище прогибается вокруг коленей, и в образовавшиеся лунки устремляются целые реки трюмной воды. Я подставляю под струю банку, но едва кончаю собирать воду, как новая волна встряхивает мой плот, в палатку ко мне вливается новый поток и все надо начинать сначала. Работа согревает меня, но одновременно и изматывает. Отдыха нет и не предвидится. От беспрерывного физического труда среди удушливых запахов резины, клея и талька, исходящих от нового плота, меня постоянно мутит, но я так изнурен, что не способен даже блевать.

Океан методично бомбардирует нас, упорно не желая умерять свое буйство. Ради Бога, только не надо нас прокидывать, иначе я не выживу! Если меня кинуть в море