Дирфилд медленно кивнул.

– То есть вам нравятся женщины-военные.

Ричер пожал плечами.

– Если вам нужны солдаты, в большинстве случаев женщины справятся с задачей ничуть не хуже мужчин. Вспомните Вторую мировую, русский фронт. У женщин там получалось совсем неплохо. Вам приходилось бывать в Израиле? Там женщины тоже на передовой, и мало какие американские части смогут сражаться на равных с израильской армией.

– Значит, вы не видите никаких проблем?

– Лично я – нет.

– Но есть какие-то проблемы помимо личных?

– Наверное, есть еще военные проблемы, – сказал Ричер. – Опыт Израиля показывает, что пехотинец, идущий в атаку, останавливается в десять раз чаще, чтобы помочь раненому товарищу, если этот товарищ – женщина. Это замедляет наступление. Приходится специально отучивать от этого.

– Вы считаете, солдат не должен помогать раненому товарищу? – презрительно спросила Ламарр.

– Должен, но в первую очередь надо думать о том, чтобы выполнить боевую задачу.

– То есть если бы мы с вами шли в атаку и меня бы ранили, вы бы просто меня бросили?

Ричер улыбнулся.

– Вас – без колебаний.

– Как вы познакомились с Эми Каллан? – спросил Дирфилд.

– Думаю, вам это уже известно.

– И все равно расскажите. Для протокола.

– А наш разговор протоколируется?

– Можете не сомневаться.

– И вы еще не зачитали мои права?

– В протоколе будет указано, что мы первым делом сообщили вам все ваши права.

Ричер никак не отреагировал.

– Расскажите нам про Эми Каллан, – снова сказал Дирфилд.

– Она обратилась ко мне с проблемой, с которой столкнулась в своей части.

– Что это была за проблема?

– Сексуальное домогательство.

– Вы отнеслись к Каллан с сочувствием?

– Да.

– Почему?

– Потому что я никогда не подвергался насилию из-за своего пола. Не понимаю, почему в случае с Каллан все должно было быть иначе.

– И что вы сделали?

– Арестовал офицера, которого она обвинила.

– А что вы сделали потом?

– Ничего. Я был полицейским, а не следователем. Я передал дело в военную прокуратуру.

– И чем все закончилось?

– Офицер выиграл процесс. Эми Каллан пришлось уйти из армии.

– Но карьера офицера все равно была разрушена.

– Да, – ответил Ричер.

– И как вы к этому отнеслись?

– Со смешанным чувством. Насколько мне было известно, это был хороший парень. Но в конце концов я поверил не ему, а Каллан. На мой взгляд, он был виновен. Так что, наверное, я был рад, когда он уволился. С другой стороны, все вышло очень некрасиво. Вердикт «невиновен» не должен рушить карьеру.

– Значит, вам было его жалко?

– Нет, мне было жалко Каллан. И мне было жалко армию. История получилась очень неприятная. В итоге оказались загублены две карьеры, хотя можно было бы обойтись одной.

– А что насчет Каролины Кук?

– С Кук дело обстояло иначе.

– То есть?

– Другое время, другое место. Это случилось за границей. Каролина Кук была в близких отношениях с одним полковником. Это продолжалось около года. На мой взгляд, все было по обоюдному согласию. Кук подняла шум позже, когда не получила повышения.

– И в чем же тут отличие?

– В том, что одно никак не было связано с другим. Тот полковник трахал Кук потому, что она сама была рада этому, а повышения она не получила потому, что недостаточно хорошо справлялась со своей работой. Эти две вещи между собой никак не связаны.