Корни лопуха должны быть сочными и мясистыми, от первого года вегетации, а у растений второго года, уже отцветших, корни деревянистые, они для лекарственных целей непригодны. В книгах рекомендуют промывать выкопанные корни холодной водой, но я обычно этого не делаю – при соприкосновении с водой в них быстро начинаются бродильные процессы, на белой мякоти по центру появляется синева. Это сильно снижает целебные свойства или вовсе сводит их на нет. А подсохшие остатки земли уже к концу первого дня легко удаляются жесткой щеткой. Но если долго идут дожди и земля раскисшая, а корни донельзя грязные, обмывать их все-таки приходится, никуда не денешься. Но и в этом случае корни нельзя оставлять мокрыми даже на пару часов. Вымыл дочиста – и тут же тщательно обсуши тряпкой, удалив всю лишнюю влагу.
Рекомендуемую воздушную сушку тоже не признаю, особенно при повышенной влажности воздуха. Разрезаю корни вдоль на длинные дольки и ставлю в теплую, но не перегретую духовку – так надежнее.
При лечении рака крайне редко ограничиваются одним – единственным растением. Это равно тому, как если б одна лошаденка пыталась вытащить из непролазной грязи застрявший тяжеленный воз. Дай ей в помощь пристяжную – уже полегче станет. А тройку запряги – глядишь, и воз с места тронется.
Было однажды, когда всего четыре вида растений помогли тяжело больному мужчине подняться со смертного одра. Из отдаленных районов Башкирии приехал ко мне его сын с обычной мольбой отчаявшегося человека: «Помогите!» Несколько дней назад он забрал уже не встающего с постели отца из онкологического центра, отвез домой, затем ринулся обратно в Уфу, в книжном издательстве раздобыл мой адрес. Запас трав в тот год у меня был невелик, на длительный срок лечения еще одного «сверхпланового» больного их попросту не хватило бы. К счастью, сентябрь стоял теплый, без заморозков. Мы поехали за дурнишником, собирали его в полной спелости, затем пару дней заготавливали корни лопуха, хмеля, копытня. Научил как всем этим пользоваться. А некоторое время спустя начал получать обнадеживающие письма. Интересно было проследить по ним за всем ходом лечения: как больной начал ходить, кушать, набирать вес, силу, работать по хозяйству. Приведу в пример лишь небольшой показательный отрывок:
«В Уфе в республиканском онкологическом диспансере отцу даже операцию отказались делать. Нам сказали, что срок уже вышел, поздно и что больше 5 – 6 месяцев он не протянет. Это было в конце августа. 46-летнего мужчину, которому в то же время поставили такой же диагноз, полтора месяца назад похоронили.
У отца после трех месяцев лечения дела пошли на поправку, ходит и работает. Лечится рекомендованными вами дурнишником, копытнем, корнями лопуха, хмеля и благодарит вас. Наши районные врачи тоже заинтересовались, просят ваши книги. Отцу сделали повторную съемку. Раньше он даже спать не мог, кашлял кровью. Сейчас почти не кашляет, начал набирать вес. Врачи рекомендовали и дальше применять эти травы… 2.12.92.»
А еще через полгода врачебный осмотр показал, что опухоль рассосалась. (Так, во всяком случае, сообщалось в одном из последних писем). В мае 1993 года больной сам пожаловал ко мне в гости – невысокий мужчина средних лет, подвижный, жизнерадостный, с улыбкой, не покидающей счастливого лица. И я тоже ощущал себя счастливым, глядя на него, вытянувшего в жизни счастливейший билет, хотя потом испытал некоторое чувство досады: уходя, долго и бурно прощаясь, он в прихожей перепутал головные уборы, надел мою любимую серую шляпу, оставив свою блекло-сероватую старенькую – на память.