– Да, да, продолжай. Облегчи свою душу.

– Уверен, я знаю, что происходит с Хестер. Она все еще никак не может прийти в себя после пережитого ею в ранней юности состояния нервозности, неуверенности, неуравновешенности, обусловленного комплексом неполноценности.

– Я знаю, такое состояние теперь обозначают этим термином.

– Она не успела еще отойти от этого. Вплоть до трагического дня она, подобно многим юным созданиям, всячески противилась излишней опеке и чрезмерным проявлениям материнской любви. Ей хотелось бунтовать, поступать самостоятельно. Она сама мне об этом рассказывала. Она убежала из дома и поступила в заурядную странствующую театральную труппу. Тогда ее мать, как мне кажется, повела себя довольно разумно. Она предложила Хестер поехать в Лондон и поступить в известную театральную школу, чтобы изучить основы профессии. Но Хестер этого не пожелала. Тот побег был всего лишь демонстрацией. Она не принимала всерьез актерскую профессию и не хотела к ней готовиться. Ей просто хотелось проявить самостоятельность. Как бы то ни было, Эрджайлы ее ни к чему не принуждали. Ей даже ежемесячно высылали весьма приличную сумму.

– Они поступили разумно, – заметил Макмастер.

– А потом она по-дурацки влюбилась в одного из актеров их труппы, но в конце концов поняла, что ничего хорошего из этого не получится. Миссис Эрджайл лично туда приехала, потолковала с актером и забрала Хестер домой.

– Она получила хороший урок, как говорили во времена моей молодости, – отозвался Макмастер. – Разумеется, такая наука никому не по вкусу. Хестер она тоже не понравилась.

Дональд Крейг, волнуясь, продолжал:

– В ней продолжало бушевать возмущение, и тайная неприязнь к матери лишь усилилась от того, что скрепя сердце пришлось признать ее правоту. Хестер пришлось признать, что актриса из нее не получилась, а человек, которому она отдала свое сердце, оказался этого не достоин. «Ты всегда можешь положиться на свою мать». Для многих юных созданий нет ничего горше на свете, чем сознавать эту простую истину.

– Да, – подтвердил Макмастер. – И для бедной миссис Эрджайл это был тяжелый период, хотя она и не отдавала себе в этом отчета. В своем уме и проницательности она не сомневалась, хитрить и изворачиваться не умела, апломба ей было не занимать. Ее энергия и безапелляционные суждения придавали ей уверенности и вселяли в нее чувство превосходства. В семье миссис Эрджайл с этим не только мирились, но, более того, должны были восхищаться ее действиями. Печально, тяжело, но ничего не поделаешь. А молодые люди не выносят родителей, уверенных в своей непогрешимости и не скрывающих своего превосходства.

– Конечно, – согласился Дональд Крейг, – понимаю. И поскольку мне это совершенно ясно, я почувствовал… усомнился… – Он замолчал.

– Лучше я скажу за тебя, ладно, Дон? – ласково произнес Макмастер. – Ты страшишься, что Хестер, подслушав, как Джако поругался с матерью, сочла момент благоприятным для свержения ненавистной тирании, тирании высокомерного превосходства своей матери. Решив так, она вошла в комнату, взяла кочергу и убила ее. Этого ты боишься, не так ли?